Возвращение в теремок

Теремок стоял обособлено, на опушке у старого леса – неприступный, огороженный живой стеной из крапивы вперемешку с колючими кустами шиповника и малины. Зимой всё это изобилие присыпалось снегом, который никто и не думал убирать. Люди и звери обходили негостеприимный двор стороной и знать не знали, кто в тереме живёт. Вдруг там преступники прячутся или злая ведьма со своим котом? А то и вовсе бюрократы или даже депутаты. По вечерам через чердачное оконце можно было увидеть таинственный приглушенный свет, или услышать поскрипывание половиц и чьё-то неразборчивое бормотание.

– Кто, кто в теремочке живёт?

Это по чердаку бродил без дела местный домовой по имени Проня. Сам с ноготок, борода с локоток, глазки-пуговки, расшитая узорами рубашка до колен и соломенные лапти. Он присматривал за домом и садом, пока хозяева были в отъезде.

– Кто в невысоком живёт?

Проня выглядывал в оконце, зорко оглядывал заснеженные окрестности на предмет непрошенных гостей. Никого не обнаружив, раздосадовано отвечал на свой же вопрос:

– Да ужо никто тут не живёт! Даже кошки нет…

И топал по скрипучему полу дальше.

Внизу, восседая на столбе от изгороди, своём излюбленном месте, дремал старый ворон – ещё один местный жилец. Он был крупной птицей, весь угольно-чёрный, от когтистых лап до массивного клюва. Людей пернатый не слишком жаловал и в гости не звал, поэтому совсем не обрадовался, когда его разбудил протяжный скрип отворяемой калитки.

– Кхаррр! – хрипло каркнул ворон спросонок.

– Эй, глупая птица! – подпрыгнула от неожиданности незнакомая женщина в сером пуховике и очках. – Чего шумишь, чего пугаешь?

Ворон возмущённо взмахнул крыльями и, нахохлившись, уставился на наглую гостью. Та успела миновать калитку, даже не удосужившись прикрыть за собой.

– Кааррр!

– Тише тебе! – деловито озираясь по сторонам, попросила незнакомка.

– Карр! – мрачно изрёк ворон.

– Вот заладила, – женщина покачала головой, – так беду накличешь. Кыш отсюда, улетай!

Неожиданно за забором у самого дома раздался чей-то весёлый звонкий голос:

– Мам, с кем это ты там разговариваешь?

Юная барышня в яркой городской одежде шагнула во двор вслед за первой гостьей. Стараясь ступать в оставленные на снегу следы, она в какой-то момент оступилась, отчего неловко взмахнула руками в пушистых варежках.

– Ой, мамочки!

Это она всем телом шлёпнулась в мягкий, но очень холодный сугроб.

– Василиса, я же просила подождать у дороги!

– Я замёрзла!

Их крики, наконец, привлекли внимание Прони. Быстро погасив свой фонарь, он кубарем скатился с лестницы вниз и юркнул в кладовку, прятаться: домовым было не положено показываться на глаза людям. Успел вовремя, так как неизвестная ему женщина подходила всё ближе, явно намереваясь посетить теремок. За ней вприпрыжку следовала девочка Василиса и оживлённо вертела головой.

– Мам, это бочка?

– Да, – отвечала женщина, поднимаясь на крыльцо.

– А зачем она тут?

– Чтобы летом в неё стекала с крыши дождевая вода.

– О, тут сосульки! Можно одну?

– Нет! – сердито возразила мать, роясь в своей сумке. – Не вздумай брать в рот, простудишься.

Она наконец отыскала в сумке потемневший от времени ключ, с некоторым сомнением вставила в замок. Тот с тихим скрежетом поддался и дверь услужливо отворилась.

– А свет тут есть? – боязливо заглянула в внутрь Василиса.