Царевна (Не) Смеяна

– Госпожа Смеяна, может, выпустите меня из гроба?

– Еще рано. Мы еще не приехали на кладбище, – ответила я.

– Но я здесь скоро задохнусь!

– Тем лучше. Тогда в мире на одну глупую девицу станет меньше. К тому же как-то неприлично приезжать на похороны без мертвеца, – бесстрастно произнесла я и поправила розовый кокошник, закрепленный на моих длинных черных волосах, заплетенных в две косы, что делало меня похожей на богиню смерти Морену, если бы не цветастый сарафан, украшенной брошью в виде ягод.

– Как вы можете так говорить! Боярин Пров умер! Прямо во время заседания Боярской думы!

– Это большая удача, что он умер так скоро. Не думала, что так быстро стану новым личным царским советником, – мрачно ответила я с каменным выражение лица. – Лепа, мы почти приехали. Когда будешь вылезать из гроба, захвати с собой венок.

Черная лошадь остановился напротив входа в старинный погост и я, царевна Смеяна, самая мрачная и здравомыслящая девица во всем Беледонском царстве, подошла к телеге, в которой томилась моя очередная служанка, глупая золотоволосая девушка с миловидной внешностью.

– Лепа, вылезай. И больше не проси сопровождать меня на кладбище, иначе в следующий раз заколочу гроб и поеду на Огненный косогор и сожгу на пепелище. Меня раздражают болтливые попутчики. Лучше бы везла горшок с прахом. Он, по крайней мере, не разговаривает.

Служанка вылезла из гроба, взяла погребальный венок, на котором мной было любовно выведено «Гори в Пекле», поправила белое льняное платье и в ужасе уставилась на мой розовый кокошник и сарафан, который увидела только сейчас.

– Госпожа Смеяна! Вы одеты не по традиции! Духи предков придут в ярость! – в ужасе воскликнула девушка и сдернула белое льняное полотно с гроба, пытаясь прикрыть им мой наряд.

– Напротив, мой образ вполне соответствует этому крайне радостному событию. К тому же розовый цвет навевает мне мысли о смерти: когда я вижу тебя в нем, хочу, чтобы ты умерла.

Лепа вдруг побледнела и опустила глаза, боясь выдать страх передо мной и напрасно – мне нравится, когда люди меня бояться.

Это поднимает мне настроение.

– Доброго здравия, любезная дочь, – поздоровался со мной отец и царь Беледона, низкий, пухлый и лысеющий мужчина в возрасте сорока лет.

– День и, правда, добрый, – меланхолично отозвалась я. – Обожаю похороны, батюшка. Прихожу на любые с тех пор как научилась читать резы на жальниках, – сказала я и направилась к группе одетых в белую одежду мрачных бояр.

– Как же прискорбно видеть вас здесь сегодня… живыми. По крайней мере, сегодня хорошая погода, – невозмутимо произнесла я и вытянула руку вверх ладонью, по которой забарабанили капли начинающегося ливня.

Серое небо вдруг стало черным.

Поднялся ветер.

Громыхнул гром.

В мертвое дерево рядом с могилой покойника ударила молния, убив ворону, которая упала прямо под ноги Лепе, которая от испуга чуть сама не свалилась к нему в яму, которая начала стремительно наполняться дождевой водой.

– Просто изумительно, – выдохнула я и прикрыла в блаженстве глаза, а затем резко открыла их и вперила тяжелый немигающий взгляд в молодого незнакомого мужчину, стоявшего напротив, который в свою очередь тоже вонзил в меня долгий, пристальный и немигающий взгляд.

***

Так мы молча стояли и смотрели друг на друга, пока меня не отвлек жрец, который начал проводить заупокойный обряд: произносить заговоры, махать пучком чадящих трав и брызгать всех присутствующих водой.