Третий звонок

Автор

Страниц

125

Год

2019

Это произведение рассказывает историю о необыкновенном путешествии Михаила Козакова и его удивительной жизни в стране Израиль. Здесь он делится своими впечатлениями о переезде в Тель-Авив, своей работе и повседневной жизни в этом красочном месте. В Израиле Михаил получил неповторимый творческий опыт, ведь ему довелось исполнять роли на сцене и постановка спектаклей на иврите. Кроме того, он был преподавателем в центре театрального искусства Нисона Натива, создал удивительную "Русскую антрепризу Михаила Козакова" и вел прекрасные дневники. Михаил Козаков всегда считал, что работа является лекарством от всех проблем и бед. Отдыхать ему было сложно, так как он всегда стремился к самовыражению и выбрал для себя такой путь. По возвращении на родину, его мечты о сыграть Шейлока и Лира в произведениях Шекспира исполнились, он также снял ряд новых телефильмов и поставил удивительные театральные и музыкально-поэтические спектакли. Книга "Третий звонок" не является простым подведением итогов, она передает момент истины, когда Михаил выходит на сцену. В 2011 году Михаила Козакова уже не стало, но его мысли и воспоминания будут навсегда жить на страницах этой автобиографической книги. Он оставил неизгладимый след в истории театра и кинематографии.

Читать бесплатно онлайн Третий звонок - Михаил Козаков

Вместо предисловия

Завтра – четырнадцатого октября 1954 года – мне стукнет двадцать лет!!!!!

А чему собственно ты радуешься? Хоть тебе и двадцать лет, но как ты был дурак, так дураком и остался! Спрячь этот «мудрый» диалог и никому не показывай, а когда стукнет тебе сорок, проведи такое же «отчетно-перевыборное» собрание и поставь на повестку тот же вопрос, может быть тогда он будет разрешен более оптимистично (в чем лично я сомневаюсь), но тем не менее это и есть мое искреннее пожелание в твой «славный юбилей»!

Любящий тебя до конца дней наших с тобой

М.К.

14 октября 1954 года

С некоторым опозданием «отчетно-перевыборное» проведено (4 апреля 75 г.). Слушали заявление 1954 г. и поражались: а) что бумажка двадцатилетней давности сохранилась, б) что юноша в двадцать лет был самокритичен… в) не без горечи заметили, что он, тем не менее, радовался!

г) Постановили: сохранить означенный документ еще на двадцать лет и если буду жив («Е.Б.Ж.» – как писал Л. Толстой) еще раз устроить заседание. Резюме: что касается означенного вопроса, полагаю, что человек не может сделаться умнее или глупее – он такой, каким родился…

М.К.

14 окт. 1984 год – 50 лет. Внеочередная запись, в надежде дождаться и положенного срока.

В целом всё написанное ранее – справедливо. Меняется только интонация, что естественно и вполне.

Сегодня могу сказать только и ото всей души: хвала Тебе Господи! Всё справедливо. Ты меня, грешного не оставил…

А это главное…[1]

М.К.

Глава первая

В поисках земли обетованной

Что сказать мне о жизни?
Что оказалась длинной…
И. Бродский

В моей причудливой и, возможно, противоречивой судьбе случались воистину неожиданные повороты. Но лишь на первый взгляд неожиданные. Если говорить честно, все мои уходы из театра в театр, «измены» театру с телевидением, которому я отдал годы жизни, расставания с режиссерами, у которых учился, продиктованы, часто интуитивно, лишь одним: желанием быть самим собой и остаться таковым до последнего дня. Я менял театры, города и даже страны…

Боже праведный, ну почему так отвратительно под моими окнами вопят эти твари? Мяучат, визжат, кричат, истерят, сладострастничают. Спасибо, еще не рычат. Засыпаешь и просыпаешься рано утром под этот кошачий концерт. Хорошо еще, если лег спать в нормальном состоянии… А вот если депрессуха, если скребет на сердце и душу словно подгрызает мышь? Сил нет слышать эту многоголосицу. И откуда их столько взялось?! И всё плодятся, плодятся, перебегают улицу, грязные, с отвисшими животами, копаются по дворам в черных пластмассовых бачках, ищут объедки, переворачивают бачки на асфальт, забиваются на ночь под спящие автомобили. «Тель-авивские кошки» – хорошее название для не снятого мной фильма о нашем американизированном Баку…

Я люблю этот город по субботам. На улицах – ни души, разве что пройдет принаряженное тихое кипастое семейство в ближайшую синагогу; два черных раввина в меховых шапках прокудахчут о чем-то своем, переходя улицу где придется; прошелестит одинокая машина. Зато на тель-авивском пляже – столпотворение.

Я предпочитаю бывать там в будни. Город с моря смотрится цветной рекламной открыткой. Заплывешь подальше и видишь спичечные коробки роскошных отелей, что веером развернулись по золотому берегу моря на фоне туго натянутого голубого шелкового задника. Цветные пляжные зонтики с рекламой банков и супермаркетов, приморские кафе, белые столики и стулья. После холодного, освежающего душа приятно зайти ранним-преранним утром в кафе, где тебя знают, заказать легкий завтрак, кофе «капучино», потрепаться с молоденькой официанткой, которая мечтает поступить в театральный институт, раскурить трубку и, раскрыв роль, учить текст, записывая на полях «рыболовными крючками» новые для тебя ивритские слова. Забавно думать, что еще четыре года назад я только русскими буквами мог записать в тетради длинный монолог Тригорина, переведенный на иврит. А теперь уже пошли в ход и «рыболовные крючки». «Каждый пишет так, как он может», – сказано у Антона Павловича Чехова в пьесе «Чайка».

Продолжить чтение

Вам может понравиться: