До лампочки, или От фонаря?

Ах, среда, ты царевна недели!

Суматошного мира среда.

Выходные вдали пролетели,

Ставши по сторонам в два ряда.

Ты экватор, прости за сравненье,

Злободневной недели ядро.

Фокус, дарящий изображенье,

Фосфорический стержень, нутро

Самое, внутренний мир работы.

С сердцем атомным матерь труда.

Ось вращенья, полярность субботы,

Удалённая точка, звезда

Утренняя, денница – Венера.

Безнадёжность, молчанье камней.

Падший ангел, погибшая вера

Утонувших в твоей бездне дней.

Уходят олигархи понемногу,

И ты уходишь, пухлый мэр.

Сожмёт в руке петарду революционер,

С чувством неисполненного долга глядя на дорогу.

Уходят олигархи понемногу

В ту страну, где тишь и благодать.

Её отсюда даже не видать

И не узнать больше, чем сказано из слога.

Куда же вы уходите от нас,

Оставив дачи, замки и квартиры?

Счета, строителей, прорабы, бригадиры,

Гаск, бти, кадастровый, вода, свет, газ?

На этом свете слишком вы любили

Всё то, что душу облекает в плоть.

Хотя вам часто говорили,

Всё оставляли на потом, когда-нибудь.

Знаем, в той стране не будет

Этих Шевроле, златящихся во мгле.

Оттого и дорого всё то, что на земле

Привыкшим к блеску и комфорту людям.

Уходят олигархи к обводной

Босые, полуголые, в одних штанах от Гуччи

Где лишь над лесом грозовые тучи

И только дворник предложить на посошок решится по одной.

И станет в его каморке хорошо

С дешёвым коньяком, в вонючем ватнике, без света.

Во тьме мелькая сигаретой, вдруг

Старик скажет, что поезд отошёл

Увозящий всех, кому нельзя помочь,

По лунной дороге. И присевши рядом,

Уверит, что за это никому и ничего платить не надо.

Просто смотрите, барин, как прекрасна ночь.

Мужики стояли во дворе, курили,

Пепел в снег роняли, о чём-то говорили…

Топали ногами, на руки дышали,

Важные вопросы сообща решали:

Как играть в футбол лучше всей команды

И лечить болезни, удаляя гланды.

Думали о вечном, спорили о главном.

Опускался вечер медленно и плавно.

Не хуже депутатов строили вопросы,

Не кончались в пачке крепкие папиросы.

Мужики стояли во дворе и пили,

Пепел в снег роняли, громко говорили.

Радостно смеялись, весело, как дети,

Что-то изучая в социальной сети.

Зажигались окна, звёзды засветились.

Мужики прощались, шумно расходились.

Там пол луны над крышею висело,

Где магазин амбарный пиво раздавал,

Да облетевший сырой тополь

Вдоль стены дома старого слонял…

– Кому пивко?!!

Магазин вглядывался в темноту окнами

С запотевшими пыльными стёклами,

Дружелюбно раскрывая скрипящий рот двери.

Горели в домах окна,

Светили уличные фонари.

– Пивко приветливое,

От продавщиц кокетливых!

Льётся рекой,

Пьётся легко,

Там, где макушки ёлок.

«Что кофе, ещё не готов?»

Он чёрное надел пальто,

Чтоб показать, кто он таков

И стало ясно, кто есть кто.

Вот чай, сразу понятно,

Он мужского пола.

А кофе, даже крупного помола,

Да даже в зёрнах, перепутать норовят

И гендерно унизить, все подряд.

Пюпитр погнутый советский

Тонны бумаги перенёс,

Не глянуть на него без слёз.

Он на скрипичный ключ и сам уже похож

От полифоний, крупных форм, сюит

На трёх своих ногах еле стоит.

Но держится ещё, доколе

На службе в музыкальной школе.

Своею ставкой, верно, дорожит.

На пенсии ржаветь занудно,

А тут Джордж Гершвин, Бенни Гудмен,

Да старшеклассница гитарой дребезжит.