Адмирал Империи – 46

Место действия: столичная звездная система HD 32752, созвездие «Орион».

Национальное название: «Южный Урал» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен.

Точка пространства: 36 миллионов километров от планеты Нургуш-4.

Борт легкого крейсера «2525».

Дата: 27 июля 2215 года.

Гулкий звон плазменных сабель разливался по тесному отсеку крейсера «2525», рикошетируя от серых стальных стен, гудевших подобно древним колоколам в бурю. Звук обрел собственную жизнь – метался в замкнутом пространстве, искал выход и, не находя его, возвращался эхом, сплетаясь с новыми звонами в симфонию, понятную лишь тем, кто постиг язык стали и плазмы.

Мы с Таисией выкроили час среди бесконечной гонки за выживание. Отсек, переделанный из грузового трюма, стал нашим прибежищем. Голые переборки скрылись под голограммой тропического леса, где зелень клубилась, словно туман, а щебет ярких птиц вплетался в звон клинков. Песок хрустел под ногами, мелкие крупицы взлетали от каждого шага, а рассеченные бамбуковые стебли растворялись в воздухе, как дым от выстрелов – иллюзия совершенства, которую помог нам организовать профессор Гинце.

Я стоял в центре поляны в простом тренировочном костюме с тонкой защитой, без громоздкого «Ратника». Влажная от пота ткань липла к телу, напоминая, что оно еще не восстановилось после ранений. Напротив Таисия Константиновна крутанула тонкую саблю, целясь мне в плечо, но я отразил выпад легким поворотом кисти, чувствуя, как мышцы все еще ноют после трех плазменных ожогов, оставленных мне мадьярами Вереша – болезненные метки воспоминаний, обреченные остаться навсегда.

– Ну что, сдаешься, Тасёк? – поддел я, княжну. – Или еще побегаем?

В моих словах не было злого умысла лишь давняя теплота, связывавшая нас крепче любых официальных уз. Я видел, как она напряглась, как ее пальцы сильнее сжали рукоять, как в глазах промелькнула не обида, но решимость.

– Это ты сейчас от меня побегаешь, – огрызнулась она, вытирая пот тыльной стороной ладони. Ее голос дрожал от напряжения, но не терял язвительности. – Думала, ты после медкапсулы еле ноги таскаешь, а ты вот скачешь, как юнец на учениях ВКС!

Она была красива в этот миг – с растрепанными волосами, блестящими от пота щеками, с огнем в глазах. Красива той особой красотой воина, понятной лишь тем, кто сам прошел через пламя сражений.

– А что, не похоже? – ухмыльнулся я, перехватывая ее следующий удар. Наши сабли скрестились. – Может, мне прилечь да постонать, чтоб ты себя героем почувствовала?

Она фыркнула, и ее сабля снова мелькнула в воздухе, оставляя за собой сияющий след – тонкую голубоватую нить, прорезающую пространство. Я отступил, любуясь ее упрямством, тем, как она не сдавалась, даже понимая, что ей не победить. Вот уже десять стандартных минут мы кружили по это голографической поляне, где песок взлетал под ногами, а птицы шарахались от наших клинков, создавая иллюзию испуга, запрограммированную невидимым творцом этого виртуального мира.

В эти мгновения Тася была такой же, как в старые добрые времена – упрямой, веселой, жизнерадостной девчонкой, ни какой ни княжной и регентом – просто моей подружкой.

– Ты точно был ранен? – буркнула она, пропустив мой укол и отскочив к голографическому дереву, чьи листья задрожали от ее движения. Ее дыхание стало тяжелым, на щеках играл румянец, а в глазах затаилось недоверие. – Потому что это просто нелепо – так скакать после трех ударов штыка, что чуть тебя не добили!