Храм Юнисы

© Николай Коростелев, текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Северная Маньчжурия[1]. Утро.

Над буро-красными скалами, короной охватившими горную долину, полоскался стяг чжурчжэньского[2] князя Агуды[3]. С его чёрного полотнища хищно скалилась искусно вышитая красная черепаха. Резкие порывы ветра заставляли тяжёлую ткань хлопать и перекатываться. Создавалось впечатление, что черепаха на полотнище оживает и, перебирая когтистыми лапами, бежит по чёрному полю флага.

Внизу, в широкой седловине, зажатой со всех сторон отвесными скалами, ощетинились копьями две непримиримые армии. Шестидесятитысячная орда кочевников Агуды и двухсоттысячная армия империи Сун[4].

С высоты скал орда чжурчжэней походила на живое море. Матово блестели смазанные жиром, многослойные кожаные доспехи. Древки копий, для устрашения врага выкрашенных в чёрный цвет, грозно покачивались в такт движения тысяч степных коней.

Напротив, на расстоянии трёх ли[5] выстроилась пехота их заклятого врага, императора Хуэй-цзуна[6]. В её тылу, на склоне высокого холма, играя золотом шёлковых флагов и ярких многоцветных бунчуков, расположилась Ставка императора.

Громадному полотнищу императорского флага не хватало ветра, и его растянули между двух шестов, демонстрируя врагам тотем властителя империи – огромного чёрного дракона на золотом поле, держащего в пасти красное солнце.

Хуэй-цзун развалился на мягких подушках походного трона и с мрачным удовлетворением обозревал место предстоящего сражения:

– Наконец-то с проклятыми варварами будет покончено!

Победа над чжурчжэнями давно стала целью всей его жизни. Весь последний год он гонялся за ордой Агуды от границ империи Ляо до кочевий тангутов.

Устраивал хитроумные ловушки и засады, но каждый раз чжурчжэням удавалось избежать сражения. Их лёгкая конница тучей слепней кружила вокруг императорской армии и терзала её. Внезапно появляясь на вершинах холмов, она засыпала солдат Хуэй-цзуна стрелами и так же внезапно, а главное безнаказанно, исчезала. В погоне за неуловимым варваром императорским солдатам пришлось прошагать тысячи пыльных ли. Лица воинов стали чёрными от палящего солнца, красной пыли и степного ветра, но всё же им удалось вцепиться чжурчжэням в хвост.

Агуда, яростно отбиваясь от передовых отрядов армии императора, повернул в горы. Его войско несколько дней металось среди скал Станового хребта, пока не нашло закрытую горную долину и не укрылось в ней. Но долина оказалась ловушкой. Император был доволен.

Лазутчики доложили, что в западне оказались около шестидесяти тысяч чжурчжэньских всадников, а это шестьдесят тысяч боевых коней плюс заводные и обоз – итого около ста пятидесяти тысяч лошадей, и всем требовался корм. Хуэй-цзун решил не торопить события и оказался прав: всего за несколько дней вся трава в долине была съедена и вытоптана многотысячными табунами чжурчжэней.

– На голодных лошадях много не навоюешь, – злорадствовал император.

У армии Агуды оставалась единственная возможность избежать сражения – бросить лошадей и уйти в горы пешком. Но за долгие годы противостояния Хуэй-цзун хорошо выучил обычаи врага и знал, что кони для чжурчжэней не просто боевые товарищи, кони – их семья. Ни один чжурчжэнь никогда не бросит коня!