Путь кама

Новелла посвящается трем китам, сформировавшим мое мировоззрение, и маленькой черепашке, сделавшей мою жизнь более счастливой.

Отдельная благодарность художнику Demi Urtch за атмосферного героя на обложке. Напряжение и сила в каждом штрихе. Спасибо

За широким окном с деревянными потертыми ставнями светило полуденное солнце. Блеклые лучи щедро озаряли землю, но не дарили тепла. Безучастное светило намекало, что через пару недель власть мороза на северном полушарии усилится, и свидания с полуденной звездой станут куда короче.

Максим перевел взгляд на деда. Кроме него и пожилого пациента в палате не было ни души.

Страшно? Конечно! Ведь перед ним лежал сам Асай Оциола.

Худой, иссохший до степени коряги старик недвижно распластался на белой казенной постели. Редкая борода его лежала на впалой груди, а седые волосы рассыпались буйным потоком  по подушке. Сквозь волосяной занавес едва пробивалось маленькое лицо в многочисленных родинках с плотно закрытыми глазами.

Морщины испещрили каждый сантиметр кожи Асая. На вид ему было лет двести, не меньше. По крайней мере, столько ему дал при первой встрече единственный внук – четырехлетний Макс Оциола.

Мальчик поднялся с жесткого кресла и потянулся. Что бы он ни делал, глаза неотрывно следили за человеком на койке. Тот два месяца не подавал признаков жизни, однако парнишке все время казалось, что дед наблюдает за каждым его движением, ждет момента, пока мальчик расслабится, чтобы напугать.

Старческие мышцы и сухожилия были натянуты до предела, словно он не лежал в больничной палате, а сражался с невидимым противником.

Макс неторопливо приблизился к деду. Брови мальчика сошлись на переносице.

Интересно, деда – колдун, правду говорила мама? Или это ему приснилось, и мамины слова – просто выдумка?

В голове Максима всплыла картина, когда они впервые привезли дедушку Асая в больницу. Дяденька и две тети в белых халатах осмотрели старика, взяли длинной иголкой кровь и велели Максу и маме ждать в коридоре.

Люди мелькали перед сидящим семейством бледными мухами, что-то бормотали, таскали баночки и страшные, игольчатые шприцы. Сначала Макса одолел страх. Вдруг торопыга в белом споткнется, упадет и нечаянно воткнет иглу в его руку или попу? Или дядя доктор решит, что заболел не только деда, но и они с мамой, и положит Макса рядом с дедом Асаем? Через час, когда никто так и не упал, и им не выделили койки, парнишке надоело бояться, и он уснул в кресле, положив голову на колени матери.

Проснувшись через какое-то время, точнее, через час, так как стрелочки часов сделали круг и показывали шесть, Максим услышал тихий голос дяди врача и увидел маму, которая то и дело вытирала слезы с бледных щек.

– Лина Асаевна, я удивлен, что ваш отец еще жив. Мы, конечно, делаем все, что возможно, но очистить организм от такого количества токсинов… Нереально. Титры буфотенина и подобных психотропов зашкаливает. Скажите, как это произошло?

Мама Лина пожала плечами.

– Не знаю, Денис Сергеевич. Мы с папой почти не общаемся. Он позвонил на днях и попросил помочь с ребенком. Откуда он и как оказался у одинокого пенсионера, я тоже не знаю. Когда мы с сыном приехали, папа лежал на пороге входной двери без сознания. Голодная девочка рыдала в комнате.