Леонхард фон Линдендорф. Книга 4

До Эльбы добрались за две с половиной недели. Встали, как и планировали, восточнее устья Эльбы завесой. В пределах видимости. Получилось где-то полтора раста от берега в море. То есть километров шесть. Нормально, сейчас все стараются берега держаться, так что мимо никто не проскочит. Место это выбрали специально – у берега находилась небольшая бухта, где с трудом, но могла спрятаться вся наша эскадра в случае шторма. Всё-таки уже сентябрь. Можно было подобрать что-то и лучше, наши проводники знали такие места, но в хороших бухтах наверняка находится какая-нибудь рыбачья деревушка, а нам их внимание совсем ни к чему.

Первый день простояли бестолку – никакого улова. На ночь набились в бухту и спокойно переночевали. С раннего утра опять вышли на позиции. Пять парусников в одну линию, а между ними снуют шнеккера и галеры. Я находился на «Святой Анастасии», как и собирался. Устроился я, естественно, лучше всех. Просторная каюта, состоявшая из кабинета и спальни, и даже отдельный санузел. С душем. Вода, правда, только холодная, но зато пресная, а не забортная. Вот кормежка была не очень. Питался я из общего котла, как и всегда в походе, но раньше и условия жизни у меня были другие, вернее, такие же как у всех. А теперь я чувствовал себя настоящим аристократом, в таких-то хоромах, и питаться одной кашей с салом…. Как-то это… Тем более, и на завтрак, и на обед, и на ужин. В следующий раз надо будет нормального повара прихватить. Раз уж я граф, то вести себя надо как положено графу.

На второй день повезло, прихватили сразу два когга. Один до полудня, шёл с востока. «Анастасия» стояла в центре линии, то есть третьей от берега, а ганзеец шёл мористие и вышел на крайнего в линии, на «Святую Амалию». Увидев наш строй, когг попытался уйти дальше в море, но галера его быстро догнала и двумя выстрелами просто снесла с него паруса. Да и было бы что сносить – мачта-то одна. Да, кораблик попался не очень большой. Но кусачий. Сдаваться не стал. На что рассчитывал капитан и команда не понятно, но нам же лучше. Спокойно резать сдавшихся тебе моряков я бы не смог. Хотя, меня там и не было, а так там быстро всех пустили на корм рыбам, сейчас с милосердием и гуманизмом не заморачиваются. Ганзейцы сдаваться не стали и с ними быстро покончили. Подошедшая «Амалия» причесала палубу картечью, а потом на когг хлынули штурмовики. Против них у оставшихся в живых ганзейских моряков не было никаких шансов. На когге были, конечно, не только моряки, но и два десятка арбалетчиков, но их почти всех снесло картечью, да и не смогли бы они ничего противопоставить моим штурмовикам, с их то вооружением и экипировкой. Так что перебили всех мгновенно. Ну, не мгновенно, конечно, но минут через десять после начала абордажа с «Амалии» передали флажками, что вражеский корабль захвачен. Правда, как потом выяснилось и мы не остались без потерь – один из штурмовиков подскользнулся на залитой кровью палубе и умудрился свалиться на лестницу, ведущую в трюм. Ну и прокувыркался до самого низа. В результате: сломанная рука и по-видимому сотрясение мозга, если он у него есть, конечно. Но в целом я был очень доволен. Считай вообще без потерь. Правда, и приз нам достался не очень богатый. Ганзеец под завязку был загружен зерном. Нет, и это не плохо, но забивать трюм сейчас зерном я посчитал преждевременным. Может что интереснее и выгоднее попадётся, а в трюмах места уже не будет. Хотел отправить приз в нашу бухточку, а потом уже решить с его грузом, но ничего не получилось – экипаж-то перебили. Пришлось пробивать днище когга и пускать его на дно. С потопленного судна мне привезли судовую кассу и документы, что там нашлись. Доспехи и вооружение с погибших солдат осталось на «Амалии», а то, что было ценного на трупах прибрали штурмовики. Единственно, я распорядился, чтобы делили всё поровну, между всеми штурмовиками. И пообещал, что все деньги с судовых касс потом будут поделены между всеми участниками похода. Да и какие там деньги – на этом корабле в кассе было всго около сотни марок. Ничего, это же не последний наш приз.