Игрушка

Я проснулся в постели с чужими простынями и затхлым воздухом. Ничего не напоминало дом. И сразу почувствовал тревогу.

Мне снился дивный сон. Я пил чай из клубничной кружки, а напротив сидела мама и красила ногти – улыбалась своей особенной, домашней улыбкой. Всё было хорошо… пока я не проснулся.

Сначала пришла тишина. Не уютная, как дома, а чужая – глухая. Воздух давил на грудь, а запах был приторный – будто что-то испорченное пытались замаскировать духами. И тут я вспомнил: вчера вечером мама сказала, что ей срочно надо в командировку.

– Я не могу отменить, – сказала она, резко застёгивая молнию на куртке. – Побудешь у бабушки. Там ещё твой двоюродный дядя с детьми. Не пропадёшь.

– А я у неё раньше бывал? – спросил я.

– Конечно, – быстро ответила она и отвернулась, чтобы натянуть перчатки. Но в её голосе чувствовалась неуверенность.

– Это из-за того, что меня отстранили от уроков? Но он правда первый начал!

– Нет, Артём, это из-за того, что ты соврал. – Голос у неё был ровным, но я почувствовал – ей тяжело.

Я понял, что спорить бесполезно, и молча начал натягивать ботинки.

Она помогла надеть мне шлем, села на мотоцикл, посадила меня сзади и, как всегда, велела держаться крепче. Уже темнело. Дорога уходила всё дальше – в деревню, почти в лес. Я зябко прижимался к маме и вдыхал знакомый запах – бензин и жвачка. Так пахнет мама.

Дом стоял на окраине, одиноко, у самой кромки деревни. Деревянный, двухэтажный, с облупленным крыльцом и покосившейся калиткой. Свет в окнах был тусклым, будто внутри горели свечи, а не лампы.

Когда мы вошли, я сразу почувствовал странность. Снаружи дом казался обычным, но внутри… он был огромен. Коридоры, повороты, лестницы, двери.

На стенах висели старые советские ковры с узорами. Их было слишком много – кто-то пытался ими не украсить, а задрапировать всё: и стены, и окна, и, возможно, даже скрытые проходы.

На стенах висели фотографии. Часть выцвела, но несколько были яркими, новыми. Моё внимание сразу привлёк портрет девочки – тёмные волосы, озорной взгляд, чуть прищуренные глаза.

Я уже видел её. Может, в школе. Кажется, звали Варвара. Но разве мы родственники?

Помню, как-то в классе два мальчика спорили, один стоял, надувшись, и проходившая мимо Варвара бросила:

– Смотри не пукни.

Кто-то сразу издал соответствующий звук. Все засмеялись – и инцидент был исчерпан.

Под ногами скрипел пол. Воздух был тёплый, но влажный.

Нас встретил очень старый дед в инвалидной коляске. Он оценивающе смотрел на меня, будто снимал мерку.

Мама не задержалась. Только сказала:

– Я скоро приеду. Бабушка будет рада. Поверь.

Я заметил, что у неё дрожали руки, когда она снимала с меня мотоциклетный шлем. Она поцеловала меня в макушку и крепко обняла. Словно боялась отпустить. В её глазах мелькали жёлтые огоньки, словно отражение лампочки плясало ламбаду.

Потом – звук уезжающего мотоцикла и я остался наедине с дедом. В доме пахло сыростью, аптекой и чем-то больничным. Будто кто-то рассыпал таблетки и уронил старую аптечку.

– Здравствуй Артём. Я Олег Север. Врач. Сосед. Можешь звать просто – дед. Твоя мама не всё тебе сказала. Она серьёзно больна. Впереди – операция. Я решил сразу сказать, чтобы ты знал… и был готов. Проходи в спальню. Твои скоро будут, а меня ждут в другом месте. Надо кое-что закончить. Можешь пока прилечь отдохнуть. Я оставил для тебя на тумбочке бутылку воды.