Конфликт как проблема

Я принадлежу (не представляю!) к поколению тех отечественных конфликтологов, которые начали работать в этой сфере еще тогда, когда в стране «не было» не только конфликтов, но и секса, и протоколов пакта Молотова – Риббентропа.

Неудивительно, что и сегодня становление конфликтологии как отрасли науки в России все еще продолжается. Конечно, нельзя не отметить отдельных удач отдельных авторов или авторских коллективов, в том числе и собранных ad hoc. Тем не менее, для общего массива отечественных публикаций по проблемам изучения конфликта все еще характерна отчетливо выраженная «детская болезнь». Один из её симптомов – некритическое заимствование из-за рубежа теоретико-методологических установок и концептуальных теоретических представлений. Подчеркну: речь идет не о перенимании и применении в отечественной конфликтологии современного понятийного аппарата или конкретных (например, математических) методов и методик изучения конфликтов. Тем более не об использовании зарубежного опыта моделирования или имитации тех или иных конфликтов в ходе учебного процесса, а о попытках укоренить на отечественной почве теоретические конструкции, не имеющие реального онтологического содержания. В итоге, не утруждая себя выработкой понимания того, как, отчего и почему тот или иной концепт появился в условиях, которых в России нет, в рамках каких теоретических построений он может и должен быть верифицирован, какую смысловую и политическую нагрузку он несет – многие отечественные исследователи конфликтов погрузились в мир зарубежных фикций.

Ни в коей мере не умаляю эвристического и практического значения использования в науке заранее определенных и конвенционально закрепленных «мнимостей». Среди них: не существующие в реальности «идеально-черное тело», «несжимаемая жидкость» или «дьяволы Максвелла». Более того: полагаю целесообразным напомнить о том громадном вкладе в науку, который внесли астрологи, алхимики, хироманты и жрецы давно позабытых богов, не только создав для нее реальную фактологическую базу, но и многие до сих пор широко используемые инструменты научных исследований.

Все это следует отличать от квазинаучных фикций. Среди их создателей первое место, безусловно, принадлежит изобретателям вечного двигателя. Наряду с ним вошли в историю: пшеница, «развившаяся» из ржи, синица, вылупившаяся из яйца кукушки и многие другие активно пропагандируемые «достижения» Т. Лысенко и прочих «петриков». Увы! Они входят в историю, попортив кровь (бывает, что и погубив) многих ученых.

Введя различение между «мнимыми» и «фиктивными» результатами труда исследователей, попытаюсь, никого не обидев, а по возможности и не назвав, обратиться к работам тех, кто стремится внести свой вклад в отечественную конфликтологию, бездумно повторяя чужие суждения. Их усилия посвящены исследованию и популяризации «новых» фикций. Среди этих фиктивных конфликтов назову: «асимметричные конфликты», «конфликты новых акторов мировой политики», «международные конфликты нового поколения». Появление целого ряда трудов, посвященных исследованию всего этого (и даже учебников, эти труды пересказывающих и обобщающих), не отменяет того факта, что ни одного симметричного конфликта со времен Каина и Авеля (допустим, что они были однояйцевыми близнецами) как не было, так и нет, да и конфликт между ними никак нельзя считать международным. До сих пор пока нет и «нового» (или хотя бы молодого и свежего, в возрасте менее 2-3 веков) актора международных отношений. Конфликты между ними ничуть не новее их самих. Что же касается международно-политических «конфликтов нового поколения», в которых якобы лишь недавно стали сочетаться интересы государств и негосударственных участников международных конфликтов или внутриполитические и внешнеполитические составляющие, то это поколение конфликтов живет и здравствует, по крайней мере, в европейской цивилизации, уже со времен античной Греции и Древнего Рима.