Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон

Рекомендовано к публикации

Издательским советом

Русской Православной Церкви

ИС Р16-639-3539

Публикуется по: Кир Филофей Константинопольский патриарх. Житие и деяния преподобного и богоносного отца нашего Саввы Нового, на Афонской Горе подвизавшегося / Перевод с греческого с введением и примечаниями преподавателя Полтавской Духовной Семинарии свящ. Полнена Радченко. Издание Афонского Русского Пантелеймонова монастыря. М., 1915.

Перевод с греческого с введением и примечаниями священника Полиена Радченко

Предлагаемое благосклонному и благочестивому вниманию читателей в нашем переводе произведение святейшего Константинопольского патриарха Филофея «Житие и деяния преподобного и богоносного отца нашего Саввы Нового, на Афонской горе подвизавшегося»[1]помимо своего исторического и бытового значения показалось нам вообще в высокой степени интересным и назидательным, а также небесполезным ввиду особенностей переживаемого нами времени. Жизнь прп. Саввы весьма богата событиями и протекла в самой разнообразной обстановке. Читая его житие, мы то погружаемся в таинственные пустыни средневекового Афона и знакомимся с его строгими старцами и дивными послушниками, то переносимся на шумные площади городов Кипра и наблюдаем своеобразное «благочестие» тогдашних поработителей его – латинян (§ 23). Отсюда путешествуем в Иерусалим, странствуем по знойной Аравийской пустыне и посещаем знаменитый подвижнической жизнью своих иноков Синайский монастырь. Потом буквально обитаем вместе с дикими зверями в страшной Заиорданской пустыне. Далее – идиллическая жизнь в прииорданских обителях, Дамаск, Антиохия, Крит, Афины, Ираклия, богатая святынями Византия с благочестием и строгим религиозным консерватизмом ее жителей. Опять Афон, теперь уже с картинами внутреннего быта одной из его лавр, и, наконец, опять Константинополь. Перед глазами читателя проходят картины жестоких и губительных нашествий сицилийцев и турок, он видит бесчеловечность сарацин и ужасы византийской политической и церковной смуты. Все это нарисовано живо, мастерски, «с душой», и проникнуто религиозным духом.

Кроме того, в лице прп. Саввы мы видим духовного гиганта (§ 70), личность дивную и неподражаемую. В нем наблюдается редкое гармоническое сочетание и ума, и характера, и самых высоких добродетелей. Вся жизнь его проникнута самой пламенной, однако без фанатизма (§ 71), любовью к Богу и самой искренней, без тени слабодушия, любовью к людям (§ 63) и ко всей твари (§ 47). Знакомясь с его жизнью, ощущаешь в душе, как замечает и сам автор его жития, какое-то тихое и неизъяснимо отрадное состояние с желанием хоть немного подражать ему, что-то умиротворяющее проникает в душу и окрыляет ее к мужественному перенесению скорбей и неприятностей, чувствуется какая-то бодрость и жизнерадостность.

Не можем здесь не подчеркнуть значения жития св. Саввы и для нашего времени. Не так давно мы хотели совсем порвать с религией, найти счастье вне ее, но жестоко ошиблись: жизнь стала бесцельной, пошлой и несносной. Не совсем заглушенное религиозное чувство проснулось и с удвоенной силой стало требовать удовлетворения. Тогда мы бросились в другую крайность, ища правды в сектантстве[2]. Оставив руководство Православной Церкви и потеряв понятие об истинной святости, мы стали увлекаться людьми, ничего святого в себе не имеющими, но из видов корысти, тщеславия и тысячи других нечистых побуждений (им же имя легион) только эксплуатирующими нас…