Еду из Восточного Казахстана автобусом в Кузбасс – семья сына попросила помощи. Снохе сделали операцию. Всё уже позади, но необходим присмотр за внуками – маленькие. Живут далеко от бабушек и дедушек. А что поделать? Времена вынуждают…
На моем пятом месте, у окна, уже уютненько угнездилась бабуся, лет восьмидесяти. Помаргивая выцветшими добрыми глазами, объяснила виновато: «Вы не против, что я… тут? Плохо автобус переношу. Тошни-и-ит… И циннаризин приготовила, и кислые яблоки… Да не всегда помогат – укачиват, если дорогу-то не вижу…»
– Да, пожалуйста. Без проблем! – реагирую, как принято у молодёжи.
Краткость речи – потребность времени.
Мне, в самом деле, безразлично, где расположиться. А уступать старшим сам Бог велел. Подремлю, дорогу скоротаю, а нет, так – насмотрюсь, новым напитаюсь. Сумку -под сиденье, устраиваюсь поудобнее.
– Как Вас звать-величать? – спрашивает спутница.
Я ответила.
– А меня – Ульяна, – проговаривает с достоинством.
На часах – одиннадцать тридцать. Автобус выезжает с автостанции Усть – Каменогорска на проспект Абая.
Начинается ненавязчивый разговор с дорогой о сегодняшнем дне. Только слушай!
Позади Ульбинский мост, Дворец Спорта – один из культурных центров крупного промышленного города… Двигаясь «голова в голову» со стареньким трамваем, расписанным рекламами, проскакиваем, слева, никак не переименованную улицу революционера Михаэлиса, справа – современный респектабельный больничный комплекс. Едем по узкой, затененной старыми тополями – Бажова и вливаемся в обдающий выхлопными газами поток машин на проспекте Независимости – бывшей – Ленина. Во всех республиках, когда-то единого государства, теперь «проспекты Независимости» – как под копирку! Все стали одинаково независимы – будто в стаде. Да. Независимость… кое-где, до первого щелчка западного кнута – не сразу поняли.
Поэт Иосиф Бродский изрёк: «Независимость – лучшее качество, лучшее слово на всех языках». Независимость – внутренняя и внешняя свобода…
Нобелевский лауреат, однако, упустил, что «независимый» человек никогда не создаст ничего путного: для этого надо, как минимум, договориться с «коллегами». А тут – вот она, зависимость, и наступает. Может быть, и не та, что зависимость гражданина от империи, но все же…
Ещё точнее Хемингуэй: «Один человек не может ни черта!»
«Пока не откажется от совести», – добавит циничный. Стоп. Это провальная бесконечность.
И всё же… О поэте и его «независимости» ещё не сказано последнее слово.
Больше всех Анна Ахматова права – первой вздыхала, когда молодого Иосифа сослали в глухую архангельскую деревню по статье за тунеядство: «Идиот! (Это о главном идеологе страны Советов Суслове.) Что он сделал с нашим Рыжим! Он подарил ему бессмертие!» В России раструбили и там…
А Евгений Курдаков, российский и казахстанский поэт, влюблённый в Алтай исследователь, друг Бродского, в его, Иосифа, неповторимом стиле задаёт оскомину набивший вопрос всё о том же:
Боpмотанья и хрипы ровесника, сверстника шёпот,
То ли плохо ему, то ль последний исчерпан припас,…
То ли просто не впрок предыдущих изгнанников опыт,
