На старых фото вечно молодые,
Свою оставив вахту в небесах,
Шагают предки с нами, как живые.
Течёт река бессмертного полка…
И наша жизнь не кончится пока
Течёт река бессмертного полка!
Из всех песен, написанных об акции Бессмертный полк, текст Олега Газманова «заходил» ярче всего. Может, от его ритмичности, может, от непреложной истинности.
Мы несли рядом два древка – две судьбы…
Шаг первый
Михаил. Предначертанный путь
– Печать дара Духа Святого. Аминь! – напевно произнёс батюшка, помазав святым Миром младенца, начертав образ креста на светлом лобике, голубых глазках, носике, ушках и далее.
Очаровательный мальчуган сидел на руках у крёстной, спокойно и как-то отрешённо светло созерцая мир, в который пришёл.
– Ты крестился, просветился, миропомазался, освятился, омылся, во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Наречённый Михаилом младенец был рождён в городе Обаяни, Курской губернии в 1904 году. Наследник славного рода Поповых, рос он мальчиком послушным и любознательным. Исправно обучался грамоте, священному писанию, был охоч до чтения. А особенно хотел понять, как всё устроено в этом мире: действительно ли Господь управляет, например, паровозом, или же он управляет человеком, создавшим этот паровоз и ведущим его по предначертанному пути?
Добротная церковь, расположившаяся на живописном берегу речки Обаянки, ждала Михаила – продолжателя династии благочинных семьи Поповых. Уже не одно поколение намолило это чудесное светлое место. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы со стенами на кирпичном фундаменте венчали шесть глав, крытых железными листами; на каждой – по железному резному кресту, покрытому золотом. В одной из глав находилась колокольня с четырьмя колоколам, двадцать окон пропускали свет, стены снаружи были покрашены, а внутри – расписаны. В церкви три деревянных иконостаса, покрытых позолотой, с сорока тремя иконами…
Ах, как легко дышалось весной под переливчатое пение курских соловьёв! Возможно, Михаил и стал бы священником, ведь кроме познания пути паровоза был ему интересен и путь духовный. Но в пору его отрочества упорядоченный мир неожиданно перевернулся… Наступил 1917 год.
Шаг первый
Георгий. Афонькины видения
– Афонька, за Бурёнкой пригляди. Хворая будто? Хезнет здоровьем-то. Мамке бы твоей показать, она толк знает, заговорит хворь-то.
– Хорошо, тётка Степанида! Пригляжу! Передам! – весело проговорил вихрастый уральский подпасок Афонька Коновалов.
Он бодро гнал коровёнок по скудным пастбищам недалеко от деревеньки Обжорина, что притулилась среди Уральских гор к речке Нейве в Шуралинской волости, Екатеринбургском уезде, Пермской губернии… Афонька помахивал хлыстом, беззаботно насвистывал и даже напевал.
Возрастная мать его, в народе бабка Феня, в девичестве Дедюхина, обладала чудесным даром заговаривать Божьим именем хвори как у животины, так и у людей. Никакими травами она не пользовалась, доверяла лишь молитве чудотворной и животворящей. Род её шёл от староверов-хлыстов, ушедших в леса ещё при церковном расколе Никона. От сектантов они давно отделились, но родовая память осталась.
