Цветы, маски и немного Пикассо…
Лето – это когда СОЛНЦЕ улыбается НЕБУ, и конечно… ТЕБЕ. А Ты, растворяясь в желтых лучах золотой паутины, садишься на белый песок послушать, как шумит прибой.
Морская волна, словно ласковый зверь ластится у твоих ног. И ты кричишь:
– Мандариновое солнце, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ !!!
*
– Я люблю тебя МИР, – Цинния вскинула руки к небу и рассмеялась. Сегодня она была на высоте. Как божественно она танцевала… на шаре. Даже дядюшка Брумс, с особой учительской сдержанностью и строгостью относящийся к ее талантам, словно ребенок, хлопал в ладушки подбрасывал в воздух, дорогие сердце девочки слова:
– Брависсимо, бис!!! Ты лучшая Цинния!!!
А как много народа собралось на городско пляже посмотреть их цирковое выступление. Наверное, их больше сотни… И это она – Цинния, придумала расклеить по городу рекламные листки.
Первым номером программы выступал сам мистер Брумс, хозяин их маленькой труппы. Пеструшка – курица Нукки вмиг очаровала краснощекую детвору, своим умением складывать цифры, а сам Брумс в образе рыжего клоуна веселил вполне взрослую публику, жонглируя попеременно: яблоками, шутками, хрустальными бутылками и воздушными шарами. А потом под вздохи и ахи молоденьких особ и дам бальзаковского возраста, на импровизированной сцене появился Арни. эта гора мускулов с лучисто карими глазами ребенка. Его могучее загорелое тело вызывало завистливые ухмылки мужчин, а всю женскую часть зрителей сводило с ума. Арни, словно пушинки подбрасывал в небо трехпудовые гири, разбивал одним ударом молота кусок скалы размеров с новомодное чуда техники – автомобиль, и вызывал французскую борьбу любого смельчака. Но таких богатырей как всегда не нашлось… и сколь не подтрунивали фиалковые дамы, их нарциссовые кавалеры отвечали:
– Пас.., – отводя недовольный взгляд.
«О Арни», – Цинния в свои пятнадцать лет была влюблена в этого большого мальчишку, который, прожив на белом свете двадцать три года, уже считал себя жутко взрослым и любил поучать Циннию, относился к ней как к ребенку: воспитывал и заботился. А Циннию, это, конечно же, выводило из себя. Цинния… сегодня был ее триумф. Эта шокирующая пластика и зажигательность. Девочка, нарушив все законы невесомости, словно парила на красном лакировочном шаре, выделывая в своем танце немыслимые па и пируэты. Публика вначале замерла, а затем взорвалась бурей оваций.
– Брависсимо, бис!!! Ты лучшая Цинния!!! – кричали восторженные люди. И вот результат: море цветов и почти три золотых. Теперь они богачи. К тому же, дядюшка Брумс сказал, что он видел в толпе одного очень известного фоторепортера из местной газеты.
– Это удача, дети мои. Теперь все измениться. Теперь о нас узнает весь Мир, – довольно потирал ладони, старый Брумс.
Арни улыбался редко, но сегодня и он расцвел, и о чудо. Пригласил Циннию на завтрашний Карнавал Цветов.
*
Весь вечер девочка не находила себе места, не зная, куда себя девать. Брумс и Арни оправились в порт по делам. «О, эти чисто мужские дела…!»
А цинния, провожая каждую секунду как Вечность, занималась разными глупыми вещами: бросала белые камушки в море, считала свои шаги, играла в прятки с тенью и рассказывала Ветру о самых заветных мечтах. А Ветер слушал и одобрительно гудел в ответ:
– Ув…да…конечно, милая. Ув-в……в…
