Детский альбом. Дневник старородящей матери Ирины Лакшиной - Елена Катишонок

Детский альбом. Дневник старородящей матери Ирины Лакшиной

Страниц

50

Год

2021

Творческое перекрасьте этот текст так, чтобы он был уникален для поисковых систем. Добавьте дополнительную информацию от себя.

Дневники - уникальный феномен, представляющий собой смесь человеческого документа и интимного, персонального текста. В них можно легко распознать отпечатки времени и места, ощутить дух застоя 80-х годов прошлого столетия в СССР. Но что делать, если нужно купить подарки для близких в период полного дефицита, вырастить двух маленьких детей без доступа к айпадам и компьютерным играм, а также справиться с повседневными проблемами, когда в холодильнике пусто, а в кошельке осталось всего четыре рубля с копейками? А что делать, когда на работе налаживается аварийная ситуация, бабушке становится плохо, дети болеют насморком, а кошка заразилась глистами? Единственная помощь в таких ситуациях приходит от юмора, иронии... и Деда Мороза, ведь через холодильник можно отправить ему письмо с помощью Магической Почты. Дневник автора утверждает, что воспитание детей – это не наука педагогики, а скорее набор маленьких хитростей и искренность, позволяющая говорить с детьми о самых сложных вещах. "Детский альбом" - это не только куклы и солдатики, но и Баба-Яга, стихи, рисунки и Бармалей, это мама и папа, это жизнь во всем ее многообразии, включая и смерть. А вы знали, что в Персии растут вкуснейшие персики, что манекены есть не только в магазинах, но и памятники женщине, а под ногами скрипит снег, потому что ледяные кристаллы сломались? Все эти маленькие факты делают нашу жизнь ярче и удивительнее.

Читать бесплатно онлайн Детский альбом. Дневник старородящей матери Ирины Лакшиной - Елена Катишонок

Художник – Валерий Калныньш


© Елена Катишонок, 2021

© «Время», 2021

* * *

Посвящается Саше и Марусе


Предисловие редактора

Иван Петрович был росту среднего, глаза имел серые, волоса русые, нос прямой; лицом был бел и худощав.

А. С. Пушкин. «Повести покойного Ивана Петровича Белкина»

Чего только не встретишь на дворовой распродаже (yard sale) в Америке, будь это гигантский город или скромный поселок, не так давно получивший звание города и собственную мэрию! На всем пространстве двора расставлена, разложена и развешана всякая всячина. На траве стоит разрозненная мебель – не чиппендейл, но крепкая, – на комоде и кресле уже наклеены листки «Продано». Тут же рядом – вешалки с одеждой, под ними туфли, кроссовки; некоторые в гостеприимно распахнутых коробках. Стоят или лежат лампы – без абажуров они выглядят обезглавленными. На столах расставлена хозяйственная утварь и посуда, в ящиках – одеяла, постельное белье, по какой-то причине разлюбленное хозяевами. Можно наткнуться на раритет: телефон с дисковым набором – он кажется сегодня невероятно громоздким. Ближе к гаражу сложен спортивный инвентарь: клюшки для гольфа, теннисная ракетка, коньки.

Картонные коробки с книгами, дисками, кассетами выставлены к забору. Цены на все это символические: кассеты умерли, диски на пути туда же. Отдельно собраны старые виниловые пластинки в квадратных конвертах – они сейчас популярны.

Книги – настоящие, напечатанные на бумаге, в суперобложках или без – бурного интереса не вызывают, однако то один то другой покупатель нет-нет да и задержится, начнет рассматривать корешки, перелистывать страницы.

Такие распродажи проводят обычно в выходные. Проезжающие машины тормозят, останавливаются, и люди подходят, рассматривают, трогают, прицениваются; кто-то переходит в разряд покупателей. Вот женщина несет пышный ворох занавесок, еще одна присаживается мерить сапоги, мужчины нагибаются, чтобы получше рассмотреть запасные покрышки – вещь безусловно нужную.

Я прочно застреваю у забора – сижу на корточках, перебирая книги. Большинство, конечно, на английском, но встречаются и другие языки – китайский, испанский, французский. Однажды я наткнулась на потертый, многажды читанный томик Бунина на русском языке, сборник стихов Д. Самойлова в мягкой обложке и миниатюрный путеводитель по Москве с золотым тиснением, похожий на маленькую иконку. В эту же коробку попали канцелярские принадлежности: чистые конверты, дырокол, скрепки, пересохшие фломастеры и почти чистые тетради, с редкими записями на первых страницах – вырви и пиши что хочешь, но кто сейчас пишет от руки? Разве что записку на холодильник – напоминание себе же «Купить молоко!». В банке собраны в пучок мертвые шариковые ручки, пыльные карандаши с обгрызенными резинками. На дне коробки нахожу блокнот и тетрадки разного формата, они как раз исписаны, причем по-русски, четким, ровным почерком. Я присаживаюсь на ближайший стул и листаю. Это дневник, написанный женщиной из прошлого – совсем еще близкого – века. Прочитываю первую страницу, следующую… Коробки с книгами громоздятся рядом одна на другой, но мне не терпится приехать домой и сосредоточиться на находке. Пытаюсь найти другие записи, но не нахожу.

Хозяева радушны, но ничем помочь не могут. Тетради? Да, в коробке у забора. Вот эти? Вы там их нашли? Окей. Манускрипт на русском языке, really? Wow! Нет, они не помнят. Или… возможно, забыла та пожилая леди, которая снимала подвал? Она давно переехала. Куда, в Нью-Йорк? Или нет; в Коннектикут, кажется. Года три назад. Или раньше? Телефон она не оставила, нет. Адреса тоже. Мы, кстати, тоже готовимся к переезду, столько лишних вещей…