На дне Одессы - Лазарь Кармен

На дне Одессы

Страниц

195

Год

2025

Одесса — это город, где волны моря, словно живые, шепчут свои тайны, а улицы манят своим обаянием и соблазнами. Надя решила покинуть свой привычный мир и направилась сюда в поисках счастья, но обнаружила лишь грязь, предательство и долгий путь к своему падению. Лазарь Кармен, писатель и наблюдатель, без прикрас изображает суровую реальность одесского подполья: темные воровские углы, трактиры с дешевым вином и публичные дома, ставшие последним убежищем для женщин, которым больше некуда обратиться.

В обществе проституток часто прозвали «живым товаром» или «падшими созданиями», отказываясь увидеть за этими ярлыками реальные судьбы. У каждой из этих женщин своя история: Надя, Бетя, Роза Цыганка, Саша-Шансонетка, Тоска, Цукки, Ксюра Пожарная бочка, Сима Огонь… Их жизни переплетаются в единый клубок отчаяния и надежд на спасение.

Лазарь Кармен, чье настоящее имя — Лазарь Осипович Коренман (1876–1920), был не только журналистом и публицистом, но и человеком, который ярко проявил себя в защите прав угнетенных. Его называли «одесским Горьким» за глубокое сочувствие к бедным и униженным. Роман «На дне Одессы» (1904) стал знаковым произведением, предвосхитившим такие классические работы, как «Яма» А. Куприна и «Одесские рассказы» И. Бабеля.

Кроме этого, в его наследие входят работы, такие как «Ответ Вере» (1903), созданный в сотрудничестве с В. Жаботинским, а также публицистические брошюры «Берегитесь!» и «Проснитесь!» (1904). Эти брошюры не просто критикуют систему, но и предлагают реальную помощь проституткам и одиноким женщинам, стремящимся выжить в условиях жестокой реальности.

Эти произведения служат не только отражением времени, но и важным напоминанием о том, что за каждыми грехами стоят живые судьбы, полные боли, надежды и стремления к жизни.

Читать бесплатно онлайн На дне Одессы - Лазарь Кармен

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

На дне Одессы

Посвящается Александру Валентиновичу Амфитеатрову[1]

Помните заключительную картину в «Вишневом саде»? Снаружи кто-то заколачивает окна. Стук, стук! Стук этот, подобно гвоздям, впивается в ваше сердце. От покинутого всеми дома веет могильным холодом. Перед вами – настоящий склеп. Неподвижные тени, массивная мебель, и – ни души. Но вот кто-то зашевелился на диване. Кто это? Человек. Фирс. Усталыми глазами он обводит пустую комнату, и у него вырываются душу щемящие слова:

– Про меня забыли…

Страшно! Человека забыли.

А сколько таких, как он, забытых людей?! Сколько таких Фирсов?! Тысячи, сотни тысяч.

Например, проститутка. Мы загнали ее в самую отдаленную улицу, в самый глухой закоулок и забыли о ней. Правда, изредка мы вспоминаем и заговариваем о ней в обществе и в печати, но как о прокаженной. И большей частью разговоры наши сводятся к тому, чтобы как можно больше унизить ее полицейскими мерами, придушить, сжать ее в тисках желтой книжки для сохранения здоровья нашего милого юношества.

Какая глубокая чеховщина сквозит в этих разговорах! Какие сумерки, какой эгоизм и животное чувство самосохранения!

Наше юношество! Это розовое, сытое, изнеженное юношество удивительно напоминает Бобика из «Трех сестер», а печать и общество – его гусыню-маменьку.

Бобик спит, и все должно притаиться, ходить на цыпочках; потушены огни и отменено всякое веселье. Так и с нашим юношеством. Здравый рассудок, совесть, справедливость и сострадание стушевываются, как только заходит речь о том, что его здоровью грозит опасность от проституции. В результате – десятки тысяч женщин обречены на полную забытость, загнанность и индифферентность. И никому нет дела до их души, до их страданий и до того, что среди бела дня они тонут.

Я не могу отказать себе в удовольствии привести прелестное стихотворение поэтессы-девушки Алисы Шамбрие – шведки, переведенное А. П. Барыковой:


Перо

Раз увидала я, как перо белоснежное

Потерял из крыла голубок;

И упало оно, – серебристое, нежное,

Прямо в уличный грязный поток.


Лишь мгновенье кружилось оно, колебалося

И в паденьи своем роковом

Трепетало от страха и боли, – казалося, —

И защиты искало кругом.


Не нашло… И, как будто с тоской безотрадною,

Опускалось быстрей и быстрей;

И беспомощно пало над лужею смрадною,

С белизною прощаясь своей.


Сердце часто тревожится всякою малостью,

Смутной грезой, явленьем простым…

За пером этим белым следила я с жалостью,

Как за чем-то живым и родным.


Мне припомнились женские души несчастные,

Те, что в омуте мира скользят

В темноте, без поддержки, тропинкой опасною,

Где ползет им навстречу разврат.


Сколько их, обреченных соблазнам, страданиям,

Бьется, гибнет у нас на глазах?

Кто считал эти жертвы? Кто падшим созданиям

Подал руку спасенья впотьмах?


Нет спасения им! Вечная мгла непроглядная

Застилает им путь роковой.

Они падают в грязь, и толпа беспощадная

Топчет их равнодушной ногой.


В предлагаемых мною очерках я постарался, насколько мог, изобразить тех,


…что в омуте мира скользят

В темноте, без поддержки, тропинкой опасною.


И я был бы чрезвычайно рад и счастлив, – говорю искренне, – если бы общество, прочитав их, посмотрело бы наконец на этих несчастных, как на сестер.


Пора! Давно пора переменить свои дикие взгляды на проститутку, как на прокаженную, протянуть ей руку и обласкать ее! Надо ударить в набат!..