Одиночка. Патриот

Рухта несколько отличалась от своих товарок. Являясь заурядной космической станцией фронтира, она была создана из остова старого линейного корабля. По форме он напоминал ножны кавказского кинжала, присутствовал даже шарик в носовой части. Правда, очень уж большие ножны, длиной около километра. Но именно благодаря своим габаритам и простору внутренних помещений станция все еще сохранила свой первозданный вид, а не обросла различными модулями, как морское судно – водорослями и мидиями, что неизменно случалось с остальными подобными объектами.

Сергей вообще заметил: подавляющее большинство военных кораблей имеет строгие очертания. Нигде и ничего не выпирает. Во всяком случае, никаких несуразностей и сюрреализма. Корабли в основном бывают либо плавной скругленной формы, от дисков до приплюснутых конусов, либо напоминают параллелепипед, в основном шестигранный, так же приплюснутый, с острыми углами по бортам и носу.

А вот гражданские суда отличались куда большим разнообразием форм, но и здесь все было достаточно органично и строго функционально; никаких двигательных отсеков, вынесенных от самого корабля на какой-нибудь тонкой спице (если такое и встречалось, то довольно редко). К примеру, «Славянка», яхта Сергея, по виду походила на земной эсминец, выполненный с применением стелс-технологий. Катер, пристыкованный сразу за ходовой рубкой, придавал некую завершенность этой многогранной фигуре.

Несмотря на силовые поля, повсеместно применяемые для защиты кораблей, никто не собирался доверяться им полностью. Все это время разработка сплавов для брони не стояла на месте. Так что хоть и не всегда, но корпус корабля мог выдержать атаки противника.

Клайра не без уважения рассматривала внутренний интерьер станции. За последний месяц ей довелось побывать в нескольких подобных местах, и везде наблюдалась одна и та же картина некоторой запущенности. Владельцы станций предпочитали в первую очередь вкладываться в поддержание их функциональности и только потом обращали внимание на такие мелочи, как состояние отделки помещений.

На Рухте дела обстояли иначе. Вроде бы линкор уже добрых два десятка лет служил в качестве станции, но никаких следов запущенности не было и близко. Наоборот, везде видна хозяйская рука, уход и чистота, словно корабль все так же оставался в строю и обслуживался заботливыми руками членов экипажа.

За станцией следил один человек. Он содержал довольной обширный штат обслуживающего персонала и хозяйственных дронов. Он считал эту станцию своим домом, а потому и присматривал соответствующе. Дорого? Ничего, он мог себе это позволить.

Станция была расположена в весьма удачном месте. В системе звезды Лайтана наблюдалось скопление астероидов, богатых рудой – вариалином. Сергей понятия не имел, что это за руда по земной классификации, да и не стремился узнать. В конце концов, он сейчас жил здесь и в земных критериях не видел никакого смысла. Опять же он не инженер и не собирается организовывать производство, а потому руда может интересовать его не как материал, а как товар. Вариалин в ценовой нише руд стоял на одной из верхних строчек.

Так вот, доходы от реализации рудного концентрата, вырабатываемого даже не на самых совершенных обогатительных комплексах, были весьма солидными. Правда, владельцу станции не удалось основать рудную компанию по причине сильного лобби вольных рудокопов, базирующихся также на Рухте. Но он и не больно-то об этом горевал. Получаемая прибыль в любом случае была весьма солидной, а о конкурентах говорить не приходилось. Профсоюз не давал развернуться в этой системе не только ему, но и крупным корпорациям.