Сказка о Коте и Льве. Часть 1. Власть «переворотная»

Заколдованные звери в том лесу

Где все зайцы – кролики, а волки – псы.

Травоядные рубают колбасу

И не надо плотоядным колбасы.

1.

Грыз хомяк кабанью ногу и, от жадности дрожа,

Все косился на дорогу. Не идут ли сторожа.

Ведь недаром, как китайцы, расплодились до небес,

Трон лесной заняли зайцы. Захватили чудный лес.

Лев был сослан в Нидерланды. Волк повешен на суку.

Нет житья от этой банды: ни лисе, ни барсуку.

Разлетаются вороны, наблюдая свысока.

Исполняются ль законы их косого вожака.

Не дай Бог, какие белки станут желуди трясти,

Тут же черные «гляделки» встанут белкам на пути.

Есть закон для белок «святый» – на болоте жаб жевать.

Чуть не так, то каждый пятый едет море штурмовать.

Лис питаться заставляют лишь березовой корой.

Чуть не так, то исчезает каждый третий иль второй.

Этим серым террористам наплевать на весь уклад.

Их матерых тысяч триста. Подрастающих – отряд.

По «зайчачьему» закону хищным есть сейчас и впредь,

Не телятину с беконом, а растительную снедь.

И, наоборот, козявкам, травоядным, стало быть.

В пищу принимать не травку. Рацион мясной любить.

Сами ели, что хотели. Нынче мясо, завтра – глядь,

Так кору обгрызли с ели, что и ели не видать.

Беспредел творят косые. Что ни день – они наглей.

То ходите в снег босые. То на лыжах по земле.

Самый главный предводитель, от разнузданности сей,

Говорит, мол, каждый житель в этой лесополосе.

Должен утром спать ложиться, а вставать по вечерам

И, ни, Боже мой, жениться, пока он не скажет сам.

Разлетелись слухи-толки. По зверью пошла молва.

Пусть бы были лучше волки. Как нам не хватает льва.

2.

В Нидерландах тоже горе. Затопило все кругом.

В том не виновато море. Лев рыдает о былом.

Вспоминает, как счастливо, вел дела в родном лесу.

Как лоснилась ярко грива с балыка и путассу.

А сейчас смотреть противно – исхудал и почернел.

Лучше слон, какой бы, бивнем, заколол бы между дел.

3.

Жил в то время на деревне рыжий Васька, льву кузен.

Родом он гордился древним. Что твой граф Ля Вуазен.

Родословную Василий от кота вел в сапогах.

Хотя только лапти были у Василя на ногах.

Васька вечно с грязной мордой дрых, паскуда, на печи.

Но зато, с походкой гордой, трескать топал калачи.

И Буренкиной сметаной не гнушался сей прохвост.

Пока поздно или рано был не пойман он за хвост.

За его разбой лукавый Рыжий выслан был из хат

И побрел, покрытый славой, вдаль, куда глаза глядят.

За околицей, близ леса, есть овраг с ручьем на дне.

Здесь решился наш повеса порыбачить в тишине.

Хвост пустил в ручей для рыбы. Сильно выпучил зрачки.

Но на «голое» спасибо льнут пиявки да рачки.

Не поймав в ручье до ночи ни ротана, ни трески.

С жизнью кот решил покончить. Утопившись от тоски.

И, в чем был, нырнуть собрался. Закружилась голова.

Ведь водою умывался он с рожденья раза два.

Побарахтался бедняга минут двадцать, двадцать пять.

Зацепился за корягу, стал зверей на помощь звать.

Шум поднял: мяукал, плакал. Разбудил и глухаря.

Помогите бедолаге. Только, видно, все зазря.

Утонул бы, обессилев, и почил на дне пруда.

Но и в этот раз Василю повезло, как никогда.

Проплывала мимо стая красноперок в самый раз,

Когда Васька был у «края». «Одевался в медный таз».

Королева красноперых пожалела молодца

И, поэтому, он скоро сох у «ейного» крыльца.

Съел бы кот ее с приправой, да и без приправы съел.

Но с такой большой оравой потягаться не сумел.