Она мечтала о счастливой семье

Почему в мире так много зла?

И из-за денег убивают,

Друзья друг друга предают.

Люди-волки в овечьих шкурах

Делят добычу на куски,

А ночью воют на луну.

Кровавый след деяний темных

Не замолить им никогда.

Сергей Живой

Если вы проедете по восточному обходу Краснодара, то увидите двухэтажный кирпичный дом напротив аэропорта. Над крышей написано «Мотель», а под ней – «Кафе», «Магазин» и «Сауна». Недавно через дорогу построили новый пешеходный переход, заменив старую неосвещённую «зебру». Обратите внимание, как фасад кирпичного здания, который резко контрастирует с современными автосалонами по соседству. Окна, когда-то сверкавшие чистотой, теперь лишь тускло отражают проезжающие машины и взлетающие самолёты. Пыль девяностых годов покрыла его крышу и стены. Этот дом – молчаливый свидетель перемен. Когда-то его арочные окна отражали бескрайние степи, колыхавшиеся под ветром. В воздухе витал аромат свежего хлеба и яблок из сада, который тянулся до самой Кубани. Здесь хранились тысячи тайн и историй, как печальных, так и забавных. Одна из них особенно трагична. Она о том, как часто добро и зло сталкиваются в человеческих убеждениях, приводя к неразрешимым конфликтам.

Этот мотель редко привлекает постояльцев. Чаще всего здесь останавливаются автомобили с номерами, вызывающими общественное осуждение. Дом окружен мрачной аурой, будто пропитан злыми силами. Кирпичные стены кажутся черными, словно впитали человеческую боль. Арочные окна выглядят пустыми глазницами, равнодушно глядящими в пустоту, не отражая ни солнечного света, ни звездного неба.

О доме ходили разные слухи: говорили о публичном доме с рабством, о проклятии за жестокость хозяев или о древних захоронениях, на которых он построен. Но истинная причина мрачной атмосферы остается загадкой. Дом стоит в тишине, словно ожидая новых жертв. Зловещая тень над ним становится все плотнее.

Весной 1998 года я ехал в Ростов-на-Дону на совещание. Было раннее утро, солнце еще не поднялось, но горизонт уже окрасился багрянцем. В воздухе витал аромат цветущих садов. Город спал, тишину нарушали лишь редкие автомобили.

Подъезжая к мотелю, я увидел вдоль дороги скопление машин с включенными фарами. Остановившись в хвосте колонны, услышал обрывок фразы, из разговора впереди стоящих авто: «ДТП… смертельный исход». Инстинктивно двинулся вперед, надеясь помочь.

Лучи фар освещали обочину и застывшие фигуры людей. В центре этой сцены лежала девушка в неестественной позе. Вокруг суетились сотрудники ГИБДД. Пробираясь через толпу, я увидел её: безжизненное тело на обочине, освещенное светом фар старенького «Москвича». Её бледная кожа, длинные черные волосы, развеваемые утренним ветром, и голубое в белый горошек платье выделялись на фоне предрассветной мглы. Подойдя ближе, понял весь ужас произошедшего: девушку переехали дважды – грузовик, а затем легковой автомобиль. Вторая машина стояла в пятидесяти метрах дальше по дороге. Рядом с ней на обочине, на куче небрежно сваленных бетонных бордюров, сидел молодой парень, водитель, дрожавший, казалось, не столько от холода, сколько от ужаса осознания содеянного.

Мрачный милиционер с обветренным лицом, словно высеченным из камня, бросил на меня взгляд тяжёлый, как надгробная плита: «Сюда нельзя. Следственные действия».