Не отпускай меня

Автор

Страниц

175

Год

2010

Книга «Не отпускай меня» – это впечатляющий и глубокий роман, который с полным правом занимает свою позицию в списке ста величайших английских романов всех времен по версии журнала «Time». Это не просто любовная история, а философская притча, исследующая сложные темы любви, дружбы и памяти. Она погружает читателя в мир, где метафора «служить всей жизнью» реализуется через судьбы уникальных персонажей.

Главная героиня, Кэти, никогда не былa обыкновенной. В пансионе, который стал её домом, все дети имели свои особенности, и их образование было столь же непохоже на традиционное. Однако реальный мир оставался недоступным для этих юных душ — и, возможно, это было к лучшему?

Спустя три десятилетия, Кэти начинает вспоминать своё детство, полное неопределенности и скрытых угроз. Она переживает своеобразное путешествие во времени, осознанно воспринимая все изменения, произошедшие вокруг нее, и делясь с читателем рассказами о том, что произошло в прошлом.

Майкл Ондатже, автор нашумевшего «Английского пациента», подчеркивает талант Исигуро, называя его «одним из самых блестящих стилистов нашего времени». Комментарии прессы также выразительны: The Globe and Mail называет работы Исигуро дзен-буддистским садом, в котором нет места избыточным метафорам и неуместным пересечениями, что позволяет сюжету развиваться органично и последовательно. The Guardian находит в творчестве автора глубокую человечность, когда Исигуро с теплотой описывает своих персонажей, независимо от их ошибок или заблуждений.

«Не отпускай меня» – это не только ода любви и утрате, но и глубокое размышление о человеческих судьбах, формирующихся под гнетом обстоятельств, которые часто остаются вне контроля. Это произведение заставляет задуматься о природе памяти и о том, что значит «быть человеком» в мире, полном ограничений и недоразумений.

Читать бесплатно онлайн Не отпускай меня - Кадзуо Исигуро

Англия, конец 1990-х

Часть первая

Глава 1

Меня зовут Кэти Ш. Мне тридцать один, и я вот уже одиннадцать с лишним лет как помогаю донорам. Долго, конечно, но мне было сказано, чтобы я проработала еще восемь месяцев – до конца года. Получится почти двенадцать лет. Теперь я понимаю, что меня, может быть, совсем не потому держат столько времени, что считают мои успехи фантастическими. Бывали отличные помощники, которым приходилось поставить точку всего через два-три года. С другой стороны, я знала одного, у которого это длилось полных четырнадцать лет, хотя он был настоящее пустое место. Так что я не ради хвастовства говорю. Но все-таки я точно знаю, что они довольны моей работой, и я сама в целом тоже довольна. Состояние моих доноров чаще всего бывало гораздо лучше ожидаемого. Реабилитация шла быстро, и почти никому не писали «возбужден» – даже перед четвертой выемкой. Согласна, сейчас уже, наверно, хвастаюсь. Но это очень много для меня значит – ощущение, что я хорошо делаю свое дело, особенно ту его часть, что должна помочь донору оставаться в категории «спокойных». У меня развилось какое-то внутреннее чутье по отношению к ним. Я знаю, когда надо подбодрить, побыть рядом, когда лучше оставить одного; когда терпеливо выслушать, что он говорит, когда просто отмахнуться и сказать, чтобы переменил пластинку.

Так или иначе, я не считаю себя чем-то особенным. Я знаю помощников, они и сейчас работают, которые выполняют свои обязанности не хуже меня, но далеко не так ценятся. Можно понять, если кто-нибудь из них и завидует – моей однокомнатной квартире, моей машине, но в первую очередь тому, что мне позволяют самой решать, о ком я буду заботиться. Ко всему, я еще и воспитанница Хейлшема – одного этого иногда хватает, чтобы на меня посмотрели косо. Эта Кэти Ш., говорят они, может выбирать кого захочет и выбирает только своих – воспитанников Хейлшема или какого-нибудь другого привилегированного заведения. Само собой, она на хорошем счету. Я наслушалась такого достаточно, а вы наверняка еще куда больше, и, может быть, своя правда тут имеется. С другой стороны, я не первая, у кого есть право выбора, и, думаю, не последняя. Как бы то ни было, разве я не отработала свое с донорами из всевозможных других мест? Не забывайте, что к тому времени, как я кончу, за плечами у меня будет двенадцать лет, и только последние шесть из них мне разрешают помогать кому сама захочу.

И правильно делают, по-моему. Помощники ведь не автоматы. С каждым донором стараешься изо всех сил, и под конец это может вымотать. Запас терпения и энергии истощается. Поэтому когда есть выбор, разумеется, выбираешь своих – это естественно. Разве я продержалась бы так долго без общности с донорами, без сочувствия к ним от начала до конца? И, безусловно, не могла бы выбирать – не сблизилась бы снова, спустя годы, с Томми и Рут.

Но чем дальше, тем, конечно, меньше и меньше остается доноров, которых я знаю по прошлым годам, так что на практике я пользуюсь своим правом не слишком уж часто. Как я уже сказала, дело идет куда тяжелее, когда с донором нет хорошей внутренней связи, поэтому, хотя мне будет не хватать обязанностей помощницы, поставить точку в конце года будет, пожалуй, в самый раз.

Рут, между прочим, была только третьим или четвертым донором, которого мне разрешили выбрать. К ней уже была до этого приставлена помощница, и мне, помню, пришлось добиваться, чтобы Рут передали мне. Но в конце концов я это устроила, и едва я ее вновь увидела – в центре реабилитации в Дувре, – все, что нас разделяло, не то чтобы исчезло, но стало куда менее важным, чем другое – например, то, что мы вместе выросли в Хейлшеме, то, что мы знали и помнили такое, чего не знал и не помнил больше никто. Думаю, именно с тех пор я, чтобы выбрать донора и стать его помощницей, начала искать людей из моего прошлого, и прежде всего из Хейлшема.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: