Шрамы на сердце. Стихи разных лет

© Иноземцева Т.Н., 2025

Татьяна Иноземцева

В предисловии к поэтическому сборнику обычно кто-либо из собратьев по перу анализирует творчество автора. Мне подумалось: наверняка среди читателей найдутся такие, кому будет более интересна судьба человека, чем разговор о стиле. Выводы о мастерстве каждый способен сделать сам.

Попробуем отступить от традиции.

– Как Вы, Татьяна Николаевна, смотрите на идею предисловия в форме интервью?

– Положительно.

– Татьяна Николаевна, одни о Вас говорят, как о Смирновой, другие, как об Иноземцевой. Что правильнее?

– Иноземцева я по отцу. Мои стихи начали появляться в печати задолго до того, как я вышла замуж и сменила фамилию. Недопустимо одно и то же стихотворение публиковать (тем более издавать) под разными фамилиями. В творчестве я навсегда осталась Иноземцевой. А по паспорту – Смирнова. Брак распался, фамилия осталась.

Разница между Смирновой и Иноземцевой, на мой взгляд, всё же есть. Первая общается с земляками на бытовом уровне, вторая – изъясняется с читателем на литературном языке.

Два разных содержания, как две программы в одном компьютере. Такое вот раздвоение личности.

У жизни среди простых людей есть свои плюсы. Главный из них – такое тесное общение даёт неисчерпаемый материал для работы за письменным столом. Сюжеты из пальца высасывать не надо. Разнообразие характеров – как золотой прииск.

– В 2025 году Вам исполнится 75 лет. Сколько книг удалось издать?

– «Шрамы на сердце» – двадцать пятая.

– Все – поэтические?

– Нет. Есть и проза.

– Почему выбрали такое название для книги – «Шрамы на сердце»?

– По одному из стихотворений, вошедших в этот сборник.

Судьба зависит от характера человека. Этот фактор сильнее, чем все внешние, вместе взятые.

Обжигаюсь о собственную эмоциональность, которая – зашкаливает. Болею чужой болью, как своей – в самом буквальном смысле. За свою жизнь столько наобжигалась, что одиночество стала воспринимать, как великое благо. Любое проявление чёрствости, жесткости, несправедливости – оставляет метку на сердце. Об этом моё стихотворение «А жизнь похожа на ожог». Об этом и книга.

Трудности сыпались как из рога изобилия – с первых дней жизни. Родилась я в лютые крещенские морозы в неотапливаемом вагоне паровозика – в таких по узкоколейке возили на работу лесорубов. Удивительно, что выжила. Суровые люди – лесорубы, в основном бывшие фронтовики, сняли свои фуфайки, чтоб я не замёрзла. Завёрнутая в рабочую одежду, я словно с первых минут жизни оказалась посвящена в рабочий класс. Жизнь прожила под этим знаком. Спецодежда Золушки – мой естественный имидж. Выкроить время для творчества всегда было проблематично.

…А крещенский мороз словно сделал прививку сопротивляемости разным невзгодам.

– Что было потом?

– Потом три раза тонула. И ещё масса всего…

– Расскажите о своей семье.

– Отец мой, Иноземцев Николай Прохорович – участник Великой Отечественной, инвалид войны. Когда мы, дети, были маленькими, он работал автомехаником в леспромхозе. Имел образование всего 4 класса, но – огромный опыт: всю войну прошёл водителем грузовика. Умел реанимировать машину, даже если запчастей нет. Это умение помогало ему и в леспромхозе. Сам вытачивал детали на токарном станке. Лесовозы изношенные. Выручала смекалка.