Вопреки

Предисловие

«Вопреки» – неяркое, незвучащее, невыразительное слово.

Согласно словарю В.И. Даля, это наречие означает наперекор, супротивно, напротив кому, противно чему, назло; несмотря на, невзирая.

Однако это слово описывает резкий поворот на жизненном пути человека.

Наперекор судьбе люди принимают наиважнейшие решения в жизни. Супротивно мнению общества человек совершает неожиданный поступок. Невзирая на общепринятые семейные ценности, возможно любить, тосковать и ценить только одного родного человека.

Новый Орлеан

Лето 1927 года. Улицы вечернего Нового Орлеана слепили гуляющих яркими вывесками кабаре, ресторанов и магазинов, оглушали звуками тромбонов и саксофонов, ревущих самую популярную музыку того времени – джаз.

Джаз был настолько популярен, что его уже не воспринимали как жанр музыки, он стал эпохой. Он изменил социальное положение темнокожего населения страны, стал танцевальным наркотиком для молодёжи, открыл множество талантливых исполнителей, ввел новую моду в одежде и прическах.

Днём джаз приглушенно звучал из множества окон жилых домов города, но его истинное время наступало с закатом солнца. Увеселительные заведения главных улиц заполнялись девушками в сверкающих укороченных юбках, мужчинами с набриолиненными волосами по последней моде, шампанское лилось рекой, а паркеты содрогались от танцев сотен ног.

Рестораны и бары боролись за самых популярных исполнителей и танцовщиц. На стенах каждого заведения красовались плакаты с известными музыкантами и группами обворожительных девушек, застывших в головокружительных позах зажигательного танца.

Рёв моторов автомобилей, оглушительные звуки музыки, цокот каблучков по тротуарам, звонкий смех женщин, клубы дыма дорогих сигар, блеск платьев и сияние улыбок создавали ощущение праздника каждую ночь.

В один из таких вечеров вдоль ресторанов, баров и кабаре шёл, опустив голову мужчина, сильно отличающийся от публики, преобладающей в это время на шумной улице города. Он был без шляпы, одет в недорогой, поношенный, но чистый чёрный костюм и пыльные ботинки. В воротничке его рубашки белела колоратка.

Молодой пастор Джеймс возвращался на окраину Нового Орлеана в небольшую протестантскую церковь, где он служил, жил в полуподвальном помещении, которое также оборудовал под обувную мастерскую.

Кратчайшая дорога, ведущая из магазина, где он всегда приобретал обувные гвозди, до его церкви пролегала как раз через самую шумную улицу. Он часто пользовался этой улицей по вечерам, так как днем был занят служебными обязанностями младшего пастора в церкви. Время на починку обуви для семей прихода и всех, кто к нему обращался за помощью, оставалось только вечером, а порой и ночью.

Пастор Джеймс был молодым человеком двадцати трёх лет, выше среднего роста, физически развит, с крепкими руками и мозолистыми ладонями, шаг быстрый, но мягкий. Лицо его не отличалось миловидностью: средние высоты лоб, крупный заостренный нос, глубоко посаженные печальные голубые глаза, тонкие губы. Русые слегка волнистые волосы средней длины, обрамляли его непримечательное лицо.

Он шел ускоренным шагом, погруженный в свои мысли, стараясь не замечать всеобщего блеска, шума музыки и криков толпы. Он не презирал этого веселья, не осуждал празднующих людей, просто это всё ему было не нужно. Он хотел спокойствия, служения Господу, помощи людям и чего-то ещё, чего он сам пока не понимал.