Делирий

Как на санках. По крайней мере, таково моё первое впечатление. Бесконечные линии синего цвета, плавные переходы, повороты. Своего тела я не чувствую, просто освобождённое от тяжести телесных пут сознание с космической скоростью летит через частицы состояний, а не форм. Можно видеть, если это вообще можно назвать виденьем, и происходящее, увлекающее, не насильно, но стихийно, сине-белыми скользящими линиями фотонов впереди и одновременно убегающее конусообразное сужение из тех же энергетических рукавов, рождённых невидимым источником где-то глубоко там в ожидающем меня отсутствии, несущихся навстречу по кругу и от меня, позади. Длится это недолго, а может быть, всегда. Но этому «всегда» приходит конец. Мысли концентрируются в точке восприятия происходящего здесь и сейчас, все тревоги убегающего мира, переживания, заботы, полностью исчезают. Таким открытым, обнаженным, словно в первый день своего создания, я и вхожу в своё параллельное вчера.

Наверное, сейчас утро. Окутавшая деревья призрачная дымка тумана невесомым саваном отступившей ночи под лучами бледного, измученного бессонницей солнца льнёт к земле, впитываясь грибной влагой в бесплодный, остывающий грунт, выпадая хрустальными ягодками росы на стеблях поникшей травы и ставших под чарами осени прозрачными, потерявшими свой жизненный цвет, листьях.

Можно подумать: стою на опушке леса. За спиной расстилается мятым травяным покрывалом пожелтевшее поле. Впереди, притаившись в гармоничном хаосе, стоят полки смешанных лиственного леса. Но глухой, едва различимый техногенный гул, сопровождающий утреннее безмолвие природы, скорее говорит о том, что я в городском парке, а не в лесу. Значит, мне всё равно в какую сторону двигаться, в любом случае я выйду к людям.

Вокруг меня вялая трава примята в радиусе двух метров. Она поменяла свою форму, расплылась раздавленная невидимым грузом, вспотела салом. Белый густой налёт покрывает жирным блеском все склонившиеся перед взнузданной, подчинившейся человеку буйной силой, пришедшей извне, листочки и стебельки. На мне одета та же одежда, в которой я и отправился в путешествие. Жёлтые высокие ботинки на толстой ребристой подошве словно излучающей изнутри мягкий свет. Чёрные плотные джинсы, фирменная водолазка, облегающая своей блестящей тканью мой торс, короткая кожаная куртка – толстая, тяжёлая, даже зимой дарящая уютное тепло. У себя дома я ничем особенным не выделялся из толпы, а вот здесь меня смело можно записать в самые настоящие стиляги. Если, конечно, мне посчастливилось оказаться там, где изначально задумывалось.

Иду по лесной тропинке, она, извиваясь, ведёт меня всё дальше, туда, где в верхушках деревьев видны дыры далёких просветов. Через двадцать минут плутания по лесу выхожу на проезжую дорогу. Мимо меня двигается жиденький поток машин. Автомобили сплошь отечественные, преобладают «Жигули» и «Москвичи», реже встречаются «Волги», «Запорожцы». Через дорогу от меня стоит квадратная светло жёлтая арка, приглашающая продолжить путь по облагороженным местам парка. Около неё застеклённый стенд, своеобразная доска почёта, с надписью крупными пластмассовыми буквами, идущей поверху – «Лучшие Люди». В глубине коробки стенда на меня чёрно-белым взглядом глядят фотографии человеческих голов. Женские и мужские лица хранят печать одинакового выражения монументальной веры в завтрашний день. Они слеплены на один манер несгибаемых, ни при каких обстоятельствах, строителей светлого будущего.