Там, где живёт надежда

Последние дни августа 2024 года висели в воздухе густыми,томными маревами, наполняя пространство сладкой истомой уходящего лета. Воздух был насыщен ароматами, знакомыми до слёз – сладковатым дыханием перезрелых яблок в соседских садах, пыльной пряностью нагретой асфальтовой крошки и едва уловимой горьковатой ноткой первых упавших листьев, предвещавших скорое приближение осени. Вечерело. Солнце, раскалённое и медлительное, уже касалось краем раскидистых крон на западе, окрашивая небо в нежные персиковые и сиреневые тона, словно небесный художник размывал акварельные краски по влажному шёлку горизонта.

В доме царила блаженная, глубокая тишина, нарушаемая лишь размеренным, убаюкивающим гулом кондиционера, что бился против влажной, удушающей жары за окном. Я полулёжа развалился в самом большом кресле, ощущая приятную мышечную усталость, накопленную за долгий, ничем не примечательный день. На экране телевизора бесшумно мелькали кадры какого-то старого фильма, но мысли мои блуждали далеко-далеко, уносясь в область несбыточных грёз и тихих, невысказанных сожалений, что томятся в глубине души. Чтобы хоть как-то отвлечься от этого сладкого томления, я решил устроить себе небольшой, почти ритуальный ужин.

Кухня, залитая тёплым, янтарным светом подвесной лампы, встретила меня уютным, знакомым до боли запахом свежего ржаного хлеба и сладковатым духом спелых яблок, лежавших в плетёной корзине на столе, словно натюрморт голландского мастера. Я открыл холодильник, и струя холодного воздуха обдула моё разгорячённое лицо, принося желанную прохладу. Процесс приготовления ужина всегда действовал на меня медитативно. Я неспешно, почти с наслаждением нарезал овощи ровными, аккуратными дольками, ловил ножом рубиновые капли томатного сока, вдыхал островатый, пьянящий аромат свежей зелени. В эти минуты тревожные мысли потихоньку отступали, уступая место простому, сиюминутному спокойствию и умиротворению. Мысленно я возвращался к прошедшему дню. Всё было как всегда, выверено до автоматизма: монотонная учёба, утомительная дорога домой в переполненной маршрутке, привычная домашняя рутина. Но где-то в самом уголке сознания, словно далёкий раскат грома перед бурей, закрадывалось смутное, необъяснимое чувство – будто сама Вселенная затаила дыхание в напряжённом ожидании чего-то значительного, того, что должно было перевернуть всё с ног на голову.

Вернувшись в гостиную с тарелкой, уставленной, словно палитра художника, разноцветными кусочками еды, я уже собрался было погрузиться в бессмысленное созерцание мелькающих картинок, как вдруг резкий, оглушительный хлопок входной двери, похожий на выстрел, врезался в тишину, заставив меня вздрогнуть и чуть не уронить еду. Сердце на мгновение замерло, а затем забилось чаще, отдаваясь глухим, лихорадочным стуком в висках. Кто это мог быть в такой час? С неохотой отложив вилку, я направился в прихожую, чувствуя лёгкое раздражение от внезапно нарушенного уединения.

На пороге, озарённая золотистым светом заходящего солнца, стояла Ната, моя сестра. Её тёмные волосы были слегка растрёпаны настойчивым вечерним бризом, а в широких, карих глазах, таких же, как у нашей мамы, светилось неподдельное беспокойство, смешанное с лёгкой досадой. На её лице застыл немой вопрос.