Любовь с риском для жизни

За дверью в глубине пекарни снова что-то звякнуло, и двадцатифутовый мешок с мукой выпал из рук Сэди Брукс и шлепнулся на пол, поднимая облако белой пыли, по форме смахивающее на гриб.

«Крик-Бенд, Техас, далеко от Чикаго, – напомнила себе Сэди. – Никто не знает, где я. Никому я тут не нужна. И я больше не Лора Кай».

Сейчас половина пятого утра, город просыпается к восьми. Может быть, это кошка роется в мусорном ящике. Ерунда, ничего страшного.

– Только мы с тобой, сумасшедшие, поднялись в такую рань, – тяжело пропыхтела Сэди, обращаясь к своему псу по кличке Бумер, спавшему подле на полу. Двухлетний Бумер, которого она взяла когда-то в приюте, и ухом не повел. – То есть это я поднялась.

Лучше всего ей работать, пока все спят. Все два года после похищения она сторонилась людей и дневного света. Вздрагивала при каждом шорохе, нервно озиралась от чужого взгляда. Она всегда была настороже, всегда готова к худшему. И все-таки последний год прошел спокойно, и не было причины ожидать изменений, хотя внутри у нее с каждым днем росло чувство, что что-то должно случиться.

Постоянная тревога – это машина на парковке с включенными фарами – аккумулятор рано или поздно сядет.

Бумер заскулил во сне. Ее защитник. Даже смешно. Она сама защитила его, приютив у себя, а иначе его ждало усыпление. Золотистые ретриверы – это ее слабость. А защитник из него неважный. Бумера ничего не интересует, кроме еды, и он не способен прогнать даже кошку. Но зато у него глубокий басовитый голос, и когда он лает, можно и впрямь испугаться. Сэди надеялась, что с такой собакой любой подумает дважды, прежде чем напасть на нее.

Она наклонилась, чтобы поднять мешок, и тут дверь снова звякнула. Сэди похолодела. Бумер резко поднял голову, заслышав ясный скрежет ключа в замке. Сердце бешено застучало.

Хотя… может быть, это нормально, когда замок открывают ключом… Она вспомнила о Клер, своей беременной начальнице и единственной подруге. Но Клер вот-вот родит, и она не пошла бы ночью в пекарню. Бумер встал и отправился в кладовую, чтобы выяснить, кто там за дверью.

– Все в порядке, малыш, – шепнула Сэди, на всякий случай оглядываясь в поисках оружия. Есть тут что-нибудь подходящее для защиты? Похоже, им с Бумером и впрямь придется защищаться.

Рядом на столе что-то блеснуло. Нож. Сэди едва успела схватить его и сжать в дрожащих пальцах пластиковую ручку, как темнота вдруг сгустилась и стало совсем ничего не видно. Ну разумеется – тот, кто ломится в дверь, нарочно устроил это затемнение. Оглушительно залаял Бумер, и сердце у нее остановилось. Так он лаял и на озере, если кто-то незнакомый приближался к их дому. Сэди с дрожью вслушивалась в его бешеный и пронзительный лай, напоминающий пулеметные очереди. В крови кипел адреналин, все чувства кричали ей: беги!

Но она не могла.

Она не может бросить Бумера одного. Как подозвать его, чтобы не выдать себя? Нет, ничего не выйдет.

Позвать на помощь? Где ее телефон? В сумке. А сумку разве найдешь в этой темноте?

Так думала Сэди, ощупью заползая под полку с выпечкой. И вдруг чья-то рука зажала ей рот. Другая рука выхватила у нее нож. Она и охнуть не успела, как ее разоружили. Все произошло с пугающей быстротой и легкостью.

– Тсс, тихо, – раздался шепот. – Молчи и не дергайся.