Лунный князь. Беглец

Мир возвращался бессвязными фрагментами.

Помнился ветер. Такой сильный, что невозможно дышать.

Потом – тишина и тьма, пахнущая затхлостью и древним страхом. Под землей не бывает ветра. Я узнал запах Лабиринта. Тьма провела меня по нему. Или кто-то еще? Я не мог вспомнить.

Новый фрагмент: заваленная каменными обломками лестница и железная плита наверху. Тьма не любит громких звуков. И Тьма знает, куда положить мою ладонь, чтобы сработал рычаг. Я и есть – Тьма.

Плита опустилась с жутким скрипом, резанувшим по ушам. Открылся ход в смутно знакомый зал, заставленный шкафами с книгами. Глаза заслезились от света: отвык.  Шаг вперед, и Тьма, выбросив меня в мир, отхлынула. Я задохнулся, как рыба, выброшенная волной на берег.

Пока пытался осознать, где нахожусь, – наткнулся на шкаф. Посыпались книги, свитки. Перешагнул. Поймал падающий на голову манускрипт. Мои ладони – широкие, в мозолях и с обломанными ногтями – показались чужими. Слишком взрослыми. Я помнил себя, каким бежал в Лабиринт – семилетним мальчишкой. Помнил кружевные манжеты рубашки и нежную кожу, вспухающую волдырями после тренировки на деревянных мечах. Я не помнил, когда и как вырос.

В просвете между шкафами виднелась высокая двустворчатая дверь.  Спотыкаясь, я побрел к ней. Внезапно створки с треском распахнулись. Ворвались какие-то бескрылые существа с мечами, в нелепой одежде. Они что-то кричали, но я их не понимал. С трудом вспомнил, что это люди. Люди мира Подлунья.

Спрятанный в потайном кармане нож я не успел достать. Опрокинул шкаф на одного мечника. Второму швырнул в лицо толстый фолиант, и поднял выпавший из рук стражника клинок. Нападающих стало больше, крики громче, от воплей заболели уши.

Удар сзади в ногу – я упал, покатился. Меня все-таки достали мечом, вошедшим глубоко в подреберье. В спину. Рана не смертельная, переживу.

Человек не пережил бы. Но я – не человек.

Глаза начало жечь, мир окрасился багровым. Я полоснул взглядом по стеллажам. Старые пергаменты вспыхнули охотно, дружно. Густо повалил вонючий дым.

Какой-то дурак разбил витраж мечом, и пожар мгновенно превратился в огненный шквал. Напавшим стало не до меня. Люди пытались спастись бегством и не проверили, насмерть меня зарубили или нет.

Еще фрагмент: очнулся от грубого толчка и резкой боли – меня бросили на что-то твердое  и холодное. Осторожно приоткрыл глаза. Я лежал в телеге с обгоревшими трупами. И мои ладони тоже были обугленными.

Боли не чувствовалось. Подняться не смог.

Телега дернулась, заскрипели колеса. Долетел чей-то негромкий разговор на смутно знакомом языке – когда-то я его знал, но смысл слов пока ускользал.

При тряске на ухабах почувствовал лед металла, врезавшегося в бедро. Нож  остался при мне. Хорошо. Мой «труп» даже обыскать побрезговали. Что найдешь у обгорелого оборванца? Опять повезло.

Небо выглядело странным. Серым, бугристым и низким. Это тучи, – вспомнил. Надо мной проплыла коричневая ветка с мелкими зелеными листьями.  Еще одна… И этот рассеянный свет сквозь тучи – желтовато-белый…  Давно забытый свет. Очень давно. Я его не видел с семи лет.

И вдруг словно барьер лопнул – я осознал, о чем говорят двое могильщиков, сидевших на волах. О пожаре во дворце и черном море в столице. Значит, язык я не забыл.