Аэлло взмахнула крыльями и сделала круг над Цитаделью, которая сверху похожа на колесо Золотой прялки из Тронной пещеры тети Келены. Юная гарпия вдохнула полной грудью, радуясь, что в утреннем небе может побыть одна, и пошла на снижение.
Дерево Каонэль принялось расти с каждым взмахом крыльев. Стройное и раскидистое, размером с небольшую башню, оно приветливо поманило гарпию проемом окна, что ведет в комнату горгоны. Раскинув крылья, Аэлло на секунду зависла в воздухе, а потом аккуратно приземлилась на подоконник и застыла в проеме.
Горгона, похожая на тетку Келену и сестру Дару одновременно, такая же сильная и красивая, и при этом невыразимо домашняя, не заметила, как в проеме окна появилась хрупкая фигурка в длинном белом платье.
Иссиня-черные волосы Эвриала распустила по плечам. Они окутали ее до колен и контрастируют с белоснежными крыльями, которые распахнуты на всю комнату.
Отчаянно жестикулируя, Эвриала что-то читала что-то нараспев. Глаза при этом закрыты, длинные ресницы поэтично подрагивают.
Аэлло склонила голову набок, замерев на подоконнике.
– Горгона слагает вирши? Это что-то новенькое, – пробормотала она под нос.
Пухлые губы Эвриалы дрогнули, и Аэлло услышала:
– Остался миг! Последнее усилье
Разгоряченных от полета крыльев…
Всего лишь миг!
И он ее найдет…
И от беды любимую спасет!
Благословление для рода Астарвардов…
Чудесный меч…
– Помолчи, вихрь меня дери! – воскликнула Аэлло. – Не хочу слышать рифму!
Горгона ахнула, обнаружив, что за ней наблюдают. Пальцы прижались к губам, щеки покрылись ярким румянцем, а сама она забормотала что-то невразумительное. Лишь через несколько мгновений Аэлло разобрала слова.
– Это… Это горгонский эпос…
– Побойся ветра, Эвриала! – строго, стараясь подражать голосу тетки Келены, проговорила Аэлло. – Врать не надо только! Какой еще горгонский эпос? Сама сочинила, так и скажи. И Теонарду твоему распрекрасному крылья приделала в своих фантазиях. Но какие еще разгоряченные крылья? Максимум, что у него разгорячиться может, это… это…
Аэлло запнулась, раздумывая, говорить или нет, все-таки принцесса, а не амазонка какая-нибудь. Так и не решившись, продолжила:
– И то при условии, что рядом эта рыжая. Это максимум!
– Ты снова их видела? – спросила Эвриала, и темные очи в бархатных ресницах заблестели.
Солнечный луч безжалостно осветил глубокие тени под глазами, красные прожилки вокруг радужки и распухший и нос.
– Кого? – неестественным голосом спросила гарпия, сообразив, что, ночью, укрыв юную подругу крылом, горгона вряд ли сомкнула глаза сама. Лежала, не шелохнувшись, тихо плакала.
Аэлло закусила губу и сглотнула. Сердце юной гарпии сдавило шипастыми тисками, а сама она натужно выдохнула, готовая вызвать на поединок стаю грифонов и оседлать смертоносный морской вихрь, только бы видеть подругу счастливой.
– Не притворяйся! – воскликнула Эвриала, отворачиваясь, чтобы гарпия не увидела ее слез.
Не удосужившись сложить крылья, видимо, чтобы Аэлло не могла приблизиться, горгона нервно схватила деревянную щетку и дрожащей рукой она принялась ожесточенно чесать густые, отливающие синевой, локоны.
