Шахта

© Сергей Гурьев, 2023

ISBN 978-5-0060-7717-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старый советский автобус, плавно плывет по дороге, темные занавески, сквозь блеклое стекло мелькают тени, пустые улицы, маленькие дома.

Поздняя весна, пасмурно, солнце еще не встало, вдалеке наливается рассвет.

На сиденьях уставшие силуэты, тишина и отсутствие речи, только редкий металлический звон.

Невольно ловишь взгляд, без эмоций, тяжёлый и пустой. Беспрерывно смотрит, словно монотонная низкая нота. Без вопросов и какой-то цели, глаза шахтерского труда.

Качнувшись сильно на большой яме, автобус перетрусил все свои детали, с характерным звуком и туманом из пыли. Из окон в перебежку зачередовались лучи света от фонарных столбов.

На остановке вошла смена, разговор и громкий смех, улыбки на все золотые зубы. Самый активный ведет историю, с большим энтузиазмом, эмоциональной краской и матом, машет руками, в кулаке сетка с тормозком обернутый газетой.

Атмосфера наполнилась каким-то необъяснимым праздником, невольно лезла улыбка от изложений и череды шуток.

Чем ближе к шахте, тем темп и сочность остроты юмора нарастала.

Прибыли. Распахнуты двери и весь хохот-шум вытекает к проходной.

Серая, темная, из грубой плотной ткани, характерный запах прачечной, стирают с ДБ. Помню в детстве отец приносил это средство в стеклянной банке, используют при бурении шпуров в проходке, отлично смачивает угольную пыль. Мы делали из него жидкость для мыльных пузырей, это были самые лучшие, большие и радужные.

Мотаешь на автомате портянки и удивляешься, нужно в определенной последовательности, иначе слезет и привет мозоли, а шагать прилично нужно. Первый раз в 16 лет показал мне старый шахтер как надо крутить, сразу запомнил, ловко он утянул, удобно было.

Сапоги со стертым краем, счёсанный нос, будто кто-то ходил не один десяток километров. Позже оказалось, что подошва правого, да и левого здорово пропускают воду. Мало комфорта от ходьбы с мокрым нутром.

Размер всего комплекта одежды не будет впору, не магазин, подбирают из того что есть. Штаны великоваты, лишнее в сапог, ширину поясом подхватим, а там же и коногонка будет, и поправляешь всю дорогу одно с другим.

Тяжелая железная дверь, воздух порывом бьёт в лицо, одинокая лампа дневного света мерцает редкими вспышками, рельсовый путь обрывается.

Четыре сигнала от стволового и в проеме заметно устремляется вверх стальной трос.

Смена кучно ждет в сторонке своей очереди, разговоры, суета возле окошка табельщицы.

Клеть плавно остановилась на уровне, слышны голоса, безликие лица, всё слилось в одной гамме. По одному оперативно выходят черные люди, лишь белые глаза и зубы.

Клетевой дает рукой команду на погрузку, собирает жетоны, плотно упаковываемся, засов, четыре сигнала, спуск.

Холодные металлические листы и свежий поток воздуха пробирают. Темно, шум поверхности исчез, только звуки конструкции при движении. В луче от коногонки видно капеж воды и видимое ощущение скорости по мелькающим блокам ствола.

В душе тревожно, вниз пол километра, вспоминаешь истории по ТБ о падении.

В тесноте начинается диалог двух людей, один с подколками и шуточными оборотами сыпет последовательно вопросы. Ведя беседу хорошего настроения, ярко и с матами, выразительно льется речь от оппонента. Всеобщий смех.