Янтарная кровь куртизанки

Мил скользнула под колченогий стол, повинуясь взгляду Вейры. Лира тяжело опустилась на деревянное кресло и вытянула ноги к печке. Пожаловалась:

— Мёрзну я страшно… Хоть на угли залазь.

— Я пришлю тебе с посыльным вессландскую шаль, — стараясь не пропустить нотку жалости в голос, ответила Вейра, присела у стола и отхлебнула эля. Вытерла пену с губ. Лира хмыкнула:

— Засунь её себе знаешь в какую дырку…

— Твоё дело, носить или нет, а я пришлю.

— Упрямая дура. Ладно, говори, зачем притащилась, — буркнула Лира, прикрыв глаза.

— Вчера я нашла у себя на пороге полузамёрзшего мужчину, — коротко бросила Вейра. Сделала ещё глоток и добавила: — Он не помнит ничего, кроме своего имени.

— Тоже мне сюжет для приятного разговора, — Лира фыркнула, устраивая руки на подлокотниках. — Мужчины, мужчины… Всегда одни мужчины на уме у девушек.

— Его зовут Ликсено. Такое странное имя, правда?

— Как ты сказала? — мгновенно проснулась Лира, вперила в неё взгляд прищуренных глаз.

— Ликсено, — повторила Вейра. — Я думала, Ликс. Но он настаивает, вероятно, на полной форме.

Лира нахмурилась, прижала ладонь ко лбу. Забормотала:

— Ликсено, Ликсено… Что-то мне это имя напоминает… Я определённо его слышала совсем недавно… Чёрная Ведунья, когда ты хочешь наказать, то лишаешь человека памяти! Не помню!

— Прямо как мой ночной гость! — не удержалась от иронии Вейра. — Ничего, найдёшь, поймаешь свою мысль. А пока скажи мне, отчего интуиция подсказывает мне, что никому нельзя говорить о вене Ликсе?

Лира поднялась с кресла, прошлась по кухне, рассеянно согрела закопченный чайник касанием ладони и принялась заваривать любимый чай из коры. Потом со вздохом ответила:

— Ты должна, наконец, привыкнуть к своей интуиции. Радуйся, что изысканный вид магии подвластен деревенской замарашке, а ты, похоже, и сама в него не веришь! Раз подсказывает — значит, так и надо. Ликсено… Нет, я определённо встречала это имя. Буквально на днях.

Она вновь опустилась в кресло, и то жалобно скрипнуло под её погрузневшим телом. Острый приступ жалости пронзил Вейру. Лира всегда была сильной, самой сильной из тех людей, которых она знала. Проклятая болезнь! Как она меняет тело и душу… Может быть, Лира согласится жить с ней в качестве компаньонки? Комнату ей легко устроить на первом этаже под лестницей, рядом с печкой. Там сейчас Бея хранит запасы угля и дров, но их можно переместить в пристройку, где обычно держат лошадь. Ведь лошади у Вейры нет…

«Предложу. Но не сейчас, — решила она. — Обязательно предложу!»

Колокольчик пронзительно заголосил под потолком кухни. Точно такой же вторил ему из залы. Вейра встрепенулась, но лишь на миг. Теперь этот звук не означает для неё ровным счётом ничего. На её месте работают другие девушки, крестьянские дочки, сироты или бывшие нищенки. А Вейре можно сидеть на кухне и потягивать эль с почти уже забытым вкусом хмеля…

Зато Лира отставила свою чашку, поднялась и принялась поправлять локоны парика, смотрясь в маленькое, замызганное жиром и копотью зеркальце на стене:

— Интересно, кто сегодня первый пришёл… Знаешь, шмакодявка, в чём преимущество чужих волос на башке?

— В чём? — усмехнулась Вейра.

— В них не заводятся всякие поганые букарашки! — победно захохотала подруга и подошла к завесе, осторожно выглянула, но тут же отпрянула назад: — Вот бесы! Бездна его забери! Всё, считай ночь пропала…