Мираж

Адам.

– Эшби, на выход. За тебя внесли залог, – кричит мне офицер полиции, подходя к камере и злобно оскалившись, как гиена.

О, конечно, ты мечтал, что я пробуду здесь всю ночь, но не прокатило, так ведь? Гребаный мудак.

Поднимаю свою упругую задницу с чертовски холодной металлической скамейки и, победно ухмыляясь, подхожу к решетке, разделяющей меня с этим идиотом.

– Офицер, Спенсер, – серьезно говорю я и протягиваю ему свои руки, чтобы парень снял с меня наручники. – Я буду скучать по вам сегодня, устроившись в своей теплой кроватке.

Мы знакомы с ним не первый день. Он действительно хотел, чтобы я остался, чтобы поиздеваться надо мной. Потому что он думает, будто я осквернил его милую дочурку.

Но, о Боже, Спенсер, серьезно?

Твоя дочь уже давно не милая и испорчена задолго до меня. Я лишь показал ей, кто лучший. И я не останусь здесь. Не в этот раз. И ни в какой другой. Мама все время меня вытаскивает. Не представляю, как она меня терпит, но ничего не могу поделать с собой. Мне скучно. Жить, как обычный прилежный подросток – это не мое. Хорошо еще она не знает о моем маленьком секрете.

Спенсер снимает с меня наручники, открывает камеру и дергает меня за ворот белой футболки, притянув к себе.

– Еще раз попадешься мне на глаза, парень, и твоя мамаша тебе не поможет.

Меня обдает его противным запахом изо рта, и я пячусь от него.

– Офицер, я всего лишь семнадцатилетний подросток. Не преступник. Чем я вам не угодил? – спрашиваю я, состроив невинные глазки.

– Ты разрисовал баллончиком здание суда, мелкий ты говнюк.

– Я же уже сказал вам – это был не я. Просто проходил мимо.

Я хихикаю и убираю его руки от своей одежды.

– На выход! – рявкает он и, развернувшись, направляется к своему столу, тяжело дыша от гнева.

Какой же ты придурок.

Нет, правда, неужели ты думаешь, что я так легко попадусь? Что у тебя появятся хоть какие-то улики, указывающие на то, что все эти мелкие пакости, за которые меня арестовывают не в первый раз, действительно моихрук дело? Я не настолько глуп, чтобы оставлять следы.

Я выхожу в коридор и замираю, увидев того, кто меня ожидает. Улыбка сразу же сходит с моего лица, а по спине пробегают мурашки от волнения.

Только этого мне не хватало.

– Адам, – говорит отец и слегка кивает головой в знак приветствия.

– Что ты здесь делаешь?

– Твоя мама позвонила мне. Что с тобой не так? Который раз за лето тебя арестовали?

– Не поздновато ли ты решил меня воспитывать? Надо было раньше этим заниматься. Ах, да, тебя же не было рядом, – раздраженно выплевываю я.

Все мышцы на теле напрягаются от злости.

– Ты же знаешь, почему все так, Адам. Это не моя вина. Я хотел быть рядом, воспитывать тебя, но твоя мама…

– Ладно, ладно, пап. Я знаю. Извини, – перебиваю я отца. – Я просто зол из-за того что меня несправедливо арестовали. Снова.

Ага, да. Не справедливо.

– Сын, – отец прищуривается и смотрит мне в глаза. – Вот только не надо мне лгать. Я знаю, что это был ты.

– Пап…

– Не утруждайся, – отец поднимает руку, жестом приказывая мне заткнуться. – Я не собираюсь тебя отчитывать. В этом суде работают одни мудаки. Но так больше продолжаться не может. Мать зла на тебя и очень обижена. Мы пришли к решению, что ты переезжаешь ко мне в Санта-Круз.

– Что? А меня вы не забыли спросить? – раздражаюсь я.