Россия и Швеция после Северной войны

© Борис Николаевич Григорьев, 2023

ISBN 978-5-0060-0214-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

XVIII век назвали галантным, по всей видимости, исключительно в угоду прекрасному полу. На самом деле это было время непрерывных, длительных и жесточайших войн – Северной, за испанское, польское и австрийское наследство, войны с Турцией, русско-шведские войны, так что свою галантность мужчинам удавалось проявлять лишь в короткие перерывы между сражениями, походами и кампаниями.

Один за другим ушли из жизни два не совсем галантных человека – Карл XII (1718) и Пётр I (1725), вершившие судьбами своих стран и державшие в напряжении Европу в течение более чем двадцати лет: русский царь, вставший на путь реформ и преобразований, стремился приобщить лапотную Россию к западноевропейской цивилизации, и шведский король, пытавшийся сделать из Швеции непререкаемого гегемона Европы.

Стремление Петра I «прорубить окно» в Европу через устье Невы и Прибалтику неотвратимо сталкивало Россию со Швецией, господствующей державой в этом регионе и контролировавшей всё балтийское побережье. В результате затяжных и кровопролитных военных действий победила Россия, которая, по словам Пушкина, вошла в Европу под грохот пушечной канонады и стала играть важную роль в её событиях. Швеция войну проиграла, она уже не могла играть роль великой европейской державы и была вынуждена довольствоваться статусом второстепенной страны.

Но как всегда бывает в истории с победителями и побеждёнными, судьбы послепетровской России и послекарловской Швеции самым тесным образом снова переплелись между собой и ещё долгое время оставались так тесно связанными и даже весьма схожими, как они не были при двух самодержавных покойниках.

Обе державы должны были адаптироваться к своему новому состоянию: Россия – к росту, а Швеция – к потере своего влияния. После 1725 года Россия болезненно «переваривала» и осваивала огромное наследие Петра и надолго погрузилась в чехарду государственных и дворцовых переворотов, закулисных интриг, коварных заговоров и жестоких казней, вызванных то неопределённостью в связи с очередным наследником трона, то поиском новых путей развития, то влиянием извне.

И Швеция, потерявшая все земли на востоке, ослабленная в военно-политическом, экономическом, морально-психологическом отношении, хотя и довольно быстро и решительно расправившаяся с абсолютизмом и войдя в новую фазу своего развития – конституционно-монархическую, получившую название «эпохи свободы», так же мучительно противоречиво и болезненно, как и её сосед на востоке, осваивалась со своим новым положением. «Необузданное самовластие аристократов довершили её бессилие», – утверждал русский историк Н.Г.Устрялов.

Схожесть развития в России и Швеции выразилась в первую очередь в том, что в обеих странах были предприняты попытки встать на путь конституционной монархии. Россия, как известно, получила своих «конституционалистов» не сразу, а только через 5 лет после смерти царя-реформатора, хотя, как показывают новые исследования, идеи ограничения самодержавия вызревали ещё при жизни Петра. Бунт его сына царевича Алексея является тому примером.

В окружении царевича оказались и ближайшие сподвижники царя, недовольные бешеными темпами петровских реформ и желавших дать стране передышку. Из них потом вышли «верховники» – русские конституционалисты, предпринявшие в 1730 году попытку ограничения самодержавной царской власти. Примечательно, что образцом за государственную систему «верховники» взяли конституционный строй Швеции.