Все жанры Все авторы
Иван Вольнов - Максим Горький

Иван Вольнов

Страниц

15

Год

—

Иван Егорович Владимиров – так зовут этого удивительного человека, жизнь которого переплетается с шокирующими событиями и невероятным силой духа. Этот исторический персонаж родился в 1909 или 1910 году, и его история начинается на острове Капри.

Однако до своего появления на Капри Иван Вольнов жил в далеком месте около Генуи, в селении Кави-ди-Лаванья. Его путь на остров начался после того, как он был сослан из сибирской ссылки. Но за что же его послали в ссылку? Иван Вольнов был членом партии социалистов-революционеров и являлся одним из организаторов аграрного движения в Малоархангельском уезде Орловской губернии.

Однако, его преданный путь к свободе был омрачен страшными событиями и несправедливостью. Перед ссылкой, Иван Вольнов пробыл несколько месяцев в тюрьме, которая была известна своей садистской жестокостью – так называемой орловской "централе". В тюрьме именно там, этот несгибаемый духом человек, был подвергнут пыткам и избиениям неоднократно. Одно из таких ужасных моментов – когда его избили до потери сознания, бросили в карцер и облили соленой водой. Раствор этой жидкости разъел его раны и ссадины, оставив на теле Ивана глубокие рубцы, напоминание о пытках, которым он был подвергнут.

Но Иван Вольнов не сломался, его дух остался непоколебимым даже в этих страшных условиях. Его история продолжается дальше, полная приключений и противостояния. Такие истории вдохновляют и дают нам силу, чтобы идти вперед и бороться за свои убеждения. Вклад Ивана Вольнова в борьбу за свободу и справедливость невозможно переоценить, и его имя будет навсегда вписано в исторические страницы.

Читать бесплатно онлайн Иван Вольнов - Максим Горький

Иван Егорович Владимиров – Иван Вольнов, крестьянин, сельский учитель – появился на острове Капри в 1909 или 1910 году. До этого он жил где-то около Генуи, кажется, в Кави-ди-Лаванья, а туда приехал из сибирской ссылки. Сослан был как член партии социалистов-революционеров, организатор аграрного движения в Малоархангельском уезде Орловской губернии, – до ссылки сидел несколько месяцев в прославленном садической жестокостью орловском «централе», каторжной тюрьме. Там тюремные надзиратели несколько раз избивали его, а однажды, избив до потери сознания и бросив в карцер, облили солёной водой; раствор этот разъел ссадины и раны, оставив на коже глубокие рубцы.

В ссылке, в глухой сибирской деревне, он работал батраком у зажиточных крестьян, заслужил их симпатии, и они, по собственному почину, организовали ему побег. Для тех времён это не было исключительным случаем, и говорит это не о великодушии мужиков, а только о том, что они понимали: есть люди, которые делают революцию в интересах крестьянства. Сам Иван рассказывал о побеге приблизительно так:

– Мужики там были – хорошие, грамотные, я довольно плотно вкрепился в их жизнь, работал, пропагандировал и о побеге – не думал. Но как-то ночью приходят двое и – обрадовали: «Приехал урядник с бумагой, говорит, что тебя требуют назад, в Россию, там ещё что-то открылось за тобой, и тебе, за грехи, додать надобно. А мы тебя считаем человеком хорошим, так ты беги! Урядника напоили, спит, проснётся – ещё напоим. Про тебя ему сказано, что ты на охоту вчера ушёл. Лошадь – запряжена, вот он отвезёт тебя; доедешь до своих». Я сообразил, что начальство зря в Москву не потребует, а если потребовало – значит, или каторгой угостит, или повесит. Вешалка мне грозила; я был организатором боевой дружины, участвовал в эксах; получая на юге литературу из Греции, был выслежен шпионами, пришлось стрелять, одного, кажется, ухлопал. Вообще – повесить меня было за что, ну и – кроме того – шея есть. Расцеловался я с приятелями и – айда! Тихонько, черепахой прополз по России; потолкался кое-где за границей, вот – метнуло сюда.

Его спросили, как понравилась Европа. Он отвечал осторожно: «А не знаю ещё! Пестро́ очень в глазах и толпёж в голове. Ну, конечно, сразу видишь: здесь настроено, накоплено больше, чем у нас. Землю холят – замечательно!»

В то время ему было, вероятно, лет 25–27; крепкий такой был он, двигался осторожно, тяжеловато, как человек, который ещё не совсем овладел своей силой и она его несколько стесняет. Над его невысоким, но широким лбом – плотная шапка тёмных, туго спутанных волос, на круглом, безбородом лице – карие глаза с золотистой искрой в зрачках, взгляд – пристальный, требовательный и недоверчивый. Маленькие тёмные усы, губы очень яркие и пухлые; физиономисты говорят, что такие губы – признак повышенной чувственности.

Нерешительную улыбку этих очень юношеских губ сопровождал невесёлый блеск глаз, затенённых густыми ресницами, и на краткий момент круглое, грубоватое лицо Вольнова казалось необычным, даже – загадочным. Говорил он вдумчиво и скупо, немножко ворчливо и по складу речи, по манере её часто казался старше своего возраста, а вообще же от его речей веяло свежестью чувства, прямодушием, простотой. И чувствовалось, что, относясь к людям не очень доверчиво, он и к себе самому относится так же, в нём как бы что-то надломлено, скрипит и, говоря, он всегда прислушивается к этому скрипу.

Вам может понравиться: