По нотам жизни

Нам было по шестнадцать. Возраст, когда жизнь кажется бесконечно длинной и если кому то и будет когда то хотя бы тридцать, то точно не нам.

Мы  с подругами сидели на веранде деревенского дома и раскладывали пасьянс. Коровы только что вернулись с пастушни и тётя Соня, прозванная в народе «Москвичка», за то что перебралась в нашу глушь из какого то подмосковного городка, прошла мимо  с подойницей. Она бросила на своих внучек, с интересом рассматривавших карты, задумчивый взгляд, остановилась, поправив рукой выбившуюся из под косынки седую прядь и спросила:

–На парней, что ли, гадаете?

–Ага! – хором отозвались мы.

–Ну, ну, – в ее взгляде сквозило женское лукавство, – я вам кое что скажу, а вы запомните, потом поймёте.

Мы навострили уши. Тётя Соня была женщиной строгой расчётливой до меркантильности, чаем лишний раз не напоит, да и на терраске у них мы редко сидели, все больше у нас, у деревенских.

–Моя мама, покойница, говорила мне, – начала тётя Соня, – Хоть сто пройди, но найди одного – человека.

Это было так непохоже на наставления наших мам и бабушек. Они постоянно пилили нас за то, что негоже девчёнкам возвращаться с костра только с рассветом. В клочьях утреннего тумана пастух собирал коров на утренний сгон и вместе с ещё не проснувшимися бурёнками брели домой почти спящие мы.

Девчёнки дружно прыснули и рассмеялись.

–А если не найдёшь того самого, человека? – с задором спросила её внучка.

Позже, она окончила с отличием Плехановку и вышла замуж за мальчика, закончившего Гарвард. Правда, я не в курсе, оказался ли он тем самым человеком, но, думаю, тётя Соня выбор внучки  одобрила.

– А если  и не найдёшь, то  хотя бы будет не обидно за тот подарок судьбы, что рядом находится, – ответила тётя Соня, посмотрев в окно. Там, в палисаднике копошился её муж, за доброту характера прозванный в деревне «Гитлер».

Волга величественно несла свои воды, подкрашенные осенью в серый цвет. Я, задумавшись, смотрела на реку с высокого берега. Редко получалось прогуляться по набережной. Все как то не до развлечений.

Этой осенью сынишка поступил в музыкальную школу и приходилось ждать его с занятий. Сидеть в машине  скучно, тем более, погода баловала тёплыми отголосками уже далёкого лета, отражающимися в рыжей листве клёнов и бурых порослях дикого винограда на узорчатых решётках заборов. Я шла, любуясь заметно похорошевшим старым городом. Не зря приезжие так восхищаются им, и правда, не зря. В суете будней, каждый день петляя в узких улочках, перестаёшь обращать внимание на мезонины, веранды и эркеры купеческих усадеб…

От школы до набережной мощёная камнем дорожка пролегала по вершине валов, оставшихся от стоявшей когда то на берегу крепости. Столетние липы, расположившиеся на склонах, свешивали над ней свои почти голые ветви. Старые деревья, они первыми почувствовали приближающееся дыхание зимы. И ещё, Волга…

Всего пару недель назад её воды были лёгкими, почти прозрачными. Они искрились на солнце в тихую погоду. Зеркальная Волга.

Сегодня, покрытая  рябью с белыми пенными бурунами, мутная вода реки напоминала холодный, тягучий, серо-зеленый кисель. Будто грядущее ненастье заставило реку отяжелеть и замедлиться. Вечернее небо было чистым и лишь где то там, на самом крае горизонта чернели надвигающиеся на город тучи, подгоняемые прохладным ветерком, заставившим меня поёжится и поплотнее запахнуть ворот плаща.