Одиссея. Древнегреческий эпос в пересказе Сергея Носова

Жанр: Мифы / легенды / эпос / Античная литература

Автор

Страниц

Год

2022

Перед вами уникальная интерпретация классической поэмы Гомера "Одиссея", осуществленная талантливым писателем Сергеем Носовым и предназначенная для современного читателя. "Одиссея" всегда служила источником вдохновения для многих художников, поэтов и композиторов, и до сих пор она не нуждается в представлении. Однако, честно признаться, большинство людей знакомы с этим литературным шедевром только благодаря экранизациям. В данном случае, Сергей Носов, известный прозаик и драматург, лауреат престижной премии "Национальный бестселлер", выступает в роли свободного рассказчика, продолжая традицию нестандартного освещения знаменитого сюжета даже спустя много веков после Гомера. Если вы хотите погрузиться в мир приключений и сказочных событий "Одиссеи", у нас есть возможность загрузить a4.pdf файл содержащий полный макет книги.

Читать бесплатно онлайн Одиссея. Древнегреческий эпос в пересказе Сергея Носова - Гомер

Вслед за Гомером

Вместо предисловия

Немного о личном.

Одиссей – это что-то из детства. Из раннего – до куновских «Легенд и мифов Древней Греции». Мне было шесть или семь, когда посмотрел итало-американские «Странствия Одиссея», фильм, надо заметить, отнюдь не детский, но рядом с нашим домом был Измайловский сад, и посещения его часто завершались полузаконным кинопросмотром, а всё потому, что бабушке было скучно сидеть на скамейке напротив деревянного Летнего театра и видеть афишу, когда её внука занимали свои забавы на воздухе. За год до школы я посмотрел довольно много взрослых фильмов (включая «детям до 16» – это позже меня на них не пускали, а с бабушкой было можно, ещё можно…). Забытому свойственно припоминаться. Сейчас о себе знаю, что природа иных поздних дежавю, тревоживших странной загадочностью уже меня повзрослевшего, это оттуда – от тех детских кинематографических впечатлений.

Вот так со мной и получилось, что годы спустя книжный Гомер – в переводах Жуковского ли, Вересаева ли – подсвечивался в моём восприятии припоминаниями того почти забытого фильма. «Почти» не значит «совсем» – в чём убедился недавно, пересмотрев. Увиделось, как будто и не забывал: циклоп, сирены, тени мёртвых, истребление женихов… и сам я, шестилетний, притаившийся в темноте зала, – ошарашенный свидетель и пассивный участник событий: тут забывай не забывай, «Одиссея» – это то, что случилось лично со мной (к вопросу об архетипах!..).

Между прочим, недавний просмотр неожиданно разъяснил одно моё дежавю по впечатлениям от другой киноленты. Начало девяностых, я смотрю «Основной инстинкт», впервые вижу на экране Майкла Дугласа, и кажется мне, что я уже где-то видел это лицо, или нет – на него похожее. Вероятно, постоянная озабоченность, написанная на лице героя, с неизбежностью навязывается (таков режиссёрский приём) подсознанию зрителя, провоцируя его на ложные припоминания, – так я тогда попытался объяснить себе эту неясность. А сейчас пересмотрел итало-американский фильм из моего детства и понял, что не было припоминание ложным. Потому что Одиссея, мне тогда явленного на экране садового кинотеатра, играл, оказывается, Кирк Дуглас, отец Майкла Дугласа, – можно спорить, насколько сходство между ними неуловимое, но оно точно есть. Подождите, но ведь эта ситуация прямо-таки по Гомеру. Спартанский царь Менелай у себя на пиру видит молодого гостя, чужестранца, и не может понять, чем ему знакомо лицо этого человека, – и вдруг открытие: так это же Телемах, сын Одиссея! Что ли, пропорция здесь получается – по внешности: смотрите, актёр, игравший детектива в эротической драме, относится к своему отцу, прежде сыгравшему Одиссея (и это в моём восприятии), как сам Телемах относится к своему отцу Одиссею (в восприятии Менелая), а значит, припоминания наши – царя Менелая и, стало быть, моё – одной природы, так или иначе восходящей к образу Одиссея. Примечательно, что мы оба, спартанский царь Менелай и, стало быть, я, разобраться со своими мутными ощущениями самостоятельно не сумели, – Менелаю помогла Елена, с первого взгляда узнавшая в чужестранце сына Одиссея, а мне помогли повторный просмотр старого подзабытого фильма плюс обращение к Википедии, рассеявшей последние сомнения относительно родства актёров. Короче говоря, нашими переживаниями мы с Менелаем обязаны одному человеку – Одиссею, и, сколь бы ни было пустяшным моё, оно соотносится с тем, чужим, изъяснённым сказителем за неполных три тысячи лет до меня.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: