Тринадцатая фея. Старые кейсы на новый лад, или Записки психотерапевта

Почему я убивал их всех?

Самому интересно, и дело даже не в ощущениях или чувствах, которые испытываешь, выбрасывая или выдавливая чью-то жизнь из тела. Дело в смысле этого занятия. Они все хотели использовать меня, а я просто был проворнее и использовал их первым. Рты, искривленные сладострастной мукой, закаченные под лоб глаза, ногти, царапающие мои плечи. Разве я не давал им того, чего они хотели на самом деле?

Но они оказались пустышками. Каково это, когда, умирая от жажды, вы обнаруживаете, что ваша пластиковая бутылка пуста, потому что дырява? Или просто пуста?

Меня лично охватывает ярость.

Я приходил сюда раз за разом в поисках той, что станет мне смыслом, тропой, ложащейся стелющейся под ногами, целью и плодом. И раз за разом получал вместо этого пустую пластиковую бутылку…

Но Анна… да-да, младшая сестра той, что убила меня в тот раз. Ради Анны я вернулся еще раз.

Она уже не помнила за цепью жизней ни меня, ни себя. Но я узнал ее сразу и ради нее снова надел это тело.

– А борода? – спросите вы. – Как синяя борода?

Оооо.....

Узнаете сами.

***

А знаешь, как я умер?

Я вышел наружу. Началась метель, зимние ранние сумерки уже окутали дом. Снег был повсюду: он слепил глаза, засыпался в ботинки, задувал под одежду, ледяными уколами убивая во мне смысл и надежу.

Черные руки веток колыхались под порывами ветра и налипающего на них снега.

Кровь на руках казалась фиолетовой. Она больше не мазалась, впитавшись в кожу и превратив ее в волшебный узор.

Я бросился бежать вниз по садовой дорожке, между кустами рододендронов, чьи зеленые листья засыпал снег, подскользнулся один раз, другой…

Я бежал к реке, сам не знаю зачем.

Остановился только перед мертвенно-свинцовой гладью воды, в которую падали белые хлопья снега.

Вода чернела прямо у ног, словно ядовитое чернильное пятно на белом покрывале.

Сердце сжало, за солнечным сплетением спружинила и заклубилась тянущая пустота.

Я очень хотел жить, мне было жалко себя до слез, только я больше не знал как и зачем мне жить.

Я поднял глаза.

Надо мной, придавливая меня к земле наклонилось низкое сизое небо.

Я набрал в легкие обжигающего холодом воздуха, зачем-то вытер лицо, мокрое от снега, и упал в воду.

Наверное тогда я сошел с ума, Анна.

А потом ты вытащила меня из воды.

Позже, когда я узнал об этом, я плакал и искал нож или бритву, чтобы умереть.

А ты сидела рядом с моей постелью и читала книгу.

Силуэт на фоне бледного окна.

***

Анна....

Она спасла меня для себя. Это я понял, когда увидел ее, входящую в мою спальню, с завтраком на подносе.

– Это тебе, – сказала она и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде плескалась вода, из которой она вытащила меня тем вечером. И я снова упал в ледяной омут.

– Это ты попросила мою жену открыть ту комнату, ту дверь?

Я схватил ее за тонкое запястье и рванул на себя. Девушка не удержалась на ногах и упала ко мне в объятья.

– Отвечай! – я стиснул ее руку сильнее, невольно вдыхая ее запах: сладкий и ускользающий.

Она посмотрела на меня из-под острых как наконечники копий ресниц и поцеловала меня в губы, скользнув языком мне в рот

– А если бы и так? – она отстранилась, дотронулась до моей щеки свободной рукой. – А если бы и так? – повторила она и снова приникла к моему рту. – Открыла ведь она, – прошептала спустя мгновение, когда моя ладонь уже жадно скользила по ее спине. – Это был ее выбор, выбор сестры.