Моно. Хроника исчезнувшего человечества

© Борис Голон, 2025

ISBN 978-5-0067-1185-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сначала была тишина.

Не та, что давит в уши в бетонном бункере, и не та, что

висит в морозном воздухе над вымершим лесом.

Это была тишина незнания – глухая, как глубинный космос,

где не возникло ещё слово «мы».

В этом мире, давно уже, никто не рождался.

Человеческий вид – или то, что осталось от него —

жил по одиночке.

Они не строили семьи, не искали партнёров, не хранили

память о родителях. Они просто появлялись.

Временами – под куполами, оставленными наукой,

временами – в разломах камня, где затаились зачатки

древних жизней. В местах, где процесс появления

стал самодовлеющим, а память о намерении померкла

в пыли времён.

И каждый, кто появлялся, знал только одно: ты один.

Не в смысле исключительности, а буквально.

В этой цивилизации – если это можно было

назвать цивилизацией – не было вдовцов, потому что

не было супружеств.

Существовали лишь существа, замкнутые

в переживании самих себя внутри одного тела.

Моно.

Так называли их потом, когда появилось кому называть.

Моно были выносливы, адаптивны, экономны.

Они не страдали от любви, не теряли время на привязанности,

не испытывали мук потерь.

Умирали – да, но быстро, без драм.

Никто не плакал над обломками их убежищ.

Их смерть была статистикой.

Их жизнь – биологической функцией.

Мир, в котором они жили, не был ни злым, ни добрым.

Он просто был…

равнодушным.

И однажды это равнодушие было нарушено

появившимся, будто эхо,

из глубины самой ткани бытия, интенсивным ощущением.

Как предгрозовая тяжесть в воздухе.

Как дрожь в груди, не имеющая физической причины.

Как незаполненная пустота.

Это ощущение порождало вопрос, являющийся

основой пути любого сознания:

«Кто я? Откуда пришёл? И куда иду?»

Лейль проснулся от того, чего в его мире быть не могло.

Это был незнакомый звук.

Не гул ветра – он знал его. Не скрежет камней, не

ритм собственного сердца.

Это было… колебание вне его тела. Нарушение тишины,

в которой он существовал с рождения.

Он замер, не смея двигаться. И снова – еле слышно,

почти на грани слуха:

три щелчка.

Пауза.

Два.

И снова тишина.

Он открыл глаза. Серый рассвет сочился сквозь разлом

в потолке купола. Всё было как всегда: покосившиеся

металлокаркасы, мох на щебне, в воздухе – лёгкая

пыль. Только теперь этот воздух казался живым.

Потому что в нём было что-то ещё.

Лейль встал и пошёл. Не из любопытства – оно было

недоступно Моно. Скорее – из внутренней сбойной

программы: если нечто неизвестное вторгается в

привычный мир, его нужно локализовать в

окружающем пространстве, и вынесенное суждение,

интегрировать в поведенческий фактор… однозначного

мнения создать не удавалось.

Звук повторился ближе. На этот раз – не щелчки.

Дыхание.

Он замер. Это не могло быть его дыхание – ритм был

чужой, сбивчивый, неровный. Оно будто бы искало его.

И в следующий миг Лейль увидел.