Крокодил

Иллюстрации на обложке Алессандро Александрович Табакки

© Нина Александровна Глинских, 2022

ISBN 978-5-0056-9445-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если бы человек был метафорой его детства, то Крокодил был бы Десятым. Десятый ребёнок в семье, как он любил говорить друзьям, «последний и самый любимый», и друзья делали вид, что верили. Дело было даже не в его несвежих рубашках или вечно дурном запахе из рта. Крокодил жил среди великолепных развалин, в благодатной тёплой глуши юга Франции, где все дышит историей и каждый камень на счету, и вполне мог позволить себе непритязательный вид потомка мелких буржуа. И только скорость, с которой он обобщал все явления действительности вокруг себя, низводя любую вещь или событие до обыденности, десятого значения явления жизни, говорила о том, что сам он привык быть всегда Десятым. Жалобная гримаса застывала на его лице в первое время, когда мать оставляла его в деревенском доме деда совсем маленьким. А потом привык. Ходить босым по траве ранним утром, пасти коров, пить молоко прямо из тёплого вымени. Он рос в доме с двумя оставшимися, уже почти взрослыми, старшими сёстрами. Они любили его, но почти не замечали.

Последыш, Десятый. Просто потому, что небеса так распорядились. Родители вовсю, хотя и из последних сил, старались достойно выпустить сестёр в свет. Десятый только вздыхал, глядя на новый велосипед и дорогую скрипку соседского мальчишки. Дед, глядя на него в такие моменты, говорил: «Музыку мы знаем и понимаем ещё как, но когда приходит голодный год, миру нужны земледельцы».

Окончив школу, он пошёл работать на фабрику, уехав из опустевшего родительского дома. Зачем ему колледж или университет? Среди старших братьев и сестёр уже были образованные и состоятельные люди, которыми так гордились его родители. А ему, ну зачем ему какие-то университеты? Кого этим удивишь?

Коренастый, невысокого роста, с женственными бедрами, тяжелой нижней челюстью и глубоко посаженными голубыми глазами, он старался обходить стороной красивых девушек. Они отвечали взаимностью.

Однажды на фабрике появился Жан. Весёлый, симпатичный, с вечной гитарой в руках, он сразу стал местной знаменитостью. У Жана друзья в Париже. Вообще, весь какой-то столичный. Как его занесло в южную глухомань, не совсем понятно. Но, видимо, так сложились обстоятельства.

Жан снял крохотную квартиру в старом корпусе недалеко от главного фабричного корпуса. Сидел на подоконнике вечерами и небрежно перебирал струны, о чем-то задумавшись. Простые, искренние и робкие молодые работницы то и дело проходили мимо, как бы невзначай показываясь на глаза молодому красавцу.

Вечером Жан приглашает к себе – обсудить создание молодежного театра при фабрике. Пойдешь?

Эллен тараторила, а Десятый меланхолично ел большой брикет мороженого, глядя мимо нее. Она была активной, смышлёной, с неправильными подвижными чертами лицами и вечной потребностью прицепиться к кому-нибудь со своей добротой. Так, по крайней мере, думал Десятый.

Вполне дружелюбно думал, ведь кроме Эллен он почти ни с кем не общался.

Однажды он даже прочитал ей стихи, те, которые старшая сестра разучивала для школьной премьеры, немного напутав и добавив какие-то случайные слова от себя. С тех пор Эллен воодушевилась и ходила за ним повсюду как привязанная.