Оранжевые мечты

Бетонная лестница казалась большой и длинной с большими, будто бесконечными поручнями. Но, она была всего-навсего обычной лестницей, какие бывают в многоэтажных домах (это была трехэтажка хрущевской постройки, по крайней мере, так все говорили), но именно этот дом был самый «улетный» в поселке. Как его только не называли. И все из-за множества разных историй, происшедших в нем, которые с каждым разом обрастали новыми легендами и фантазиями. Одних они веселили, других отпугивали от него. Прозвище «хиросима» лучше всех прицепилось к этому дому.

Маленькая девочка с большим ранцем на плечах медленно поднималась по ней, держась своими маленькими ручонками за поручень, постоянно поглядывая вверх. Взгляд ее глаз был встревожен, все ее внимание было приковано на самый верх, куда вели ступеньки. На самую верхнюю площадку.

В подъезде было тихо, стояло какое-то ощущение пустоты, и запах сырости определенно вытягивающийся с подвала дома наполнял подъезд. Если бы не чистый майский воздух, залетавший в подъезд короткими порывами своего свежего весеннего дыхания и доносящееся пение птиц, то уныние стояло бы полное. Штукатурка на стенах подъезда была так стара, что местами отлетала, оставляя в стене неглубокие раковины и ее кусочки, валялись на ступеньках лестници. Инна – так звали маленькую девочку, наступила на один из них, он с хрустом раскрошился, и под ногами остался белый порошок. Она остановилась и затаила дыхание, сердце застучало от волнения частыми ударами.

Как будто мы живем здесь с папой одни!

Она смотрела на верхнюю площадку, уголок которой, был уже виден, и прошла еще несколько ступенек.

Внезапно, темно-коричневый «боксер» выскочил с верхней площадки. Спустившись на несколько ступенек лестници, он выдавил со своей слюнявой пасти глухое «гав», луной пронесшееся по подъезду.

А – ах!

Дыхание инны переполнилось неожиданным страхом, комок его подошел к самому горлу, у нее чуть не вырвался крик, она вся напряглась, взгляд стал напуган.

Потом все исчезло.

Чтобы это ни было – исчезло.

Я слишком внушаю себе это.

Она облегченно вздохнула, ей так захотелось в этот момент поверить, что наверху ничего страшного нет, что от этого у нее в груди заиграло радостное щекотание.

Еще немножечко ступенек и я дома, только почему нет папы?

Одна ступенька, вторая ступенька, она ступала все медленнее и медленнее, когда расстояние до дверей ее квартиры уменьшалось.

Всего двенадцать ступенечек осталось.

Она знала все их наизусть, особенно эти двенадцать, знала каждую их трещинку и извилинку. Она проходила, их каждый раз, так нехотя и так пугливо, считая одну за другой.

Инна стояла на площадке второго этажа не осмеливаясь шагнуть дальше. До ее квартиры оставались эти двенадцать страшных ступенек, ведущих на третий этаж, ее глаза накатились растерянностью и боязнью, дрожь маленьким ветерком пронизала тело.

Может мне позвать своего папу? Эта мысль у нее проснулась неожиданно, все напряжение ушло, страха в душе не было. Я знаю, он дома, просто устал, придя с работы и, наверное, прилег.

Инна была права, ее отец, которого звали Илья, действительно лежал на диване, закинув одну ногу на спинку, закрыл глаза и пытался снять свою усталость. Он совсем забыл о дочке.

Ты не зови своего папу, а то я тебя услышу.