Административный ресурс. Часть 1. Я вспомнил все, что надобно забыть мне

«Теряют больше иногда. Кто мало видел – много плачет».

За все века ничей талант сей слог совсем не переиначит.

Этой крылатой фразы суть истолковать вам попытаюсь,

Почти всю правду расскажу, хотя немного и стесняюсь.

Повествование мое с комедией отнюдь не схоже,

Испанских трепетных страстей в свою канву впускать негоже.

Реальность времени проста: за кем бабло, тот правит миром!

И стало вдруг у всех в чести зло прикрывать златым мундиром.

Там, где любовь, там денег нет! А там, где бизнес, – лишь утраты.

И обвинять себя не смей! В твоих грехах другие виноваты.

Пока ты молод и зелен и покаянья не обрел перед горой Голгофой,

Воспринимаешь завсегда все неудачи личной катастрофой.

Заполучив грехи с годами, увидишь жизнь глазами старой черепахи.

Ничто не спровоцирует тебя и не заставит жить во страхе.

Я вывел формулу свою! Сей текст Лопе де Вегу не порочит.

«Теряют больше иногда. Кто много видел – мало хочет!»

Это было обычное летнее теплое утро. Прошел ровно год с того дня, как Гриша услышал в здании отделения милиции свои настоящие имя и фамилию. После похищения неизвестными от здания банка в Москве, после пытки сывороткой правды в больнице Егорьевска, где бандиты требовали выдать пароли к заграничным счетам его семьи, после случайного побега из дома в садовом кооперативе Шатурского района, где его удерживали связанным, после чудесного спасения в лесу, где его снова настигли похитители, он потерял память и ничего не знал о себе до момента появления своих родственников. Десять дней в Шатуре в состоянии биографической амнезии не прошли для него даром: он придумал себе имя Олег, познакомился с чудесными, чистыми душой людьми, под гипнозом выдал о себе часть информации, которая и позволила отыскать его близких и вернуться в семью. Именно в эти дни, только в 2006 году, все это и произошло с Григорием Тополевым, поэтому восьмое июля он отмечал как свой второй день рождения и имел на это полное право1.

Несмотря на то что они с Юркой вернулись из Москвы только в районе четырех утра, Гриша проснулся до полудня в предвкушении сегодняшней встречи с мамой. Он не видел ее с января и очень соскучился. Жену и детей он тоже не имел возможности навещать, но к ним он питал меньшую привязанность, чем к матери. После гипнотических сеансов у профессора Келидзе в институте имени Сербского память к нему вернулась, но он так и не сумел понять, в каком же объеме. Григорий до сих пор вспоминал какие-то малосущественные детали своей жизни и отчетливо осознавал, что еще бóльший пласт его памяти запрятан где-то далеко в тайных закоулках разума. С чувствами к родным и близким ситуация обстояла совсем печально: жену он терпеть не мог, к детям относился корректно нейтрально, как к чужим. И только мама и дед еще как-то теребили его скупую на эмоции душу, вызывая больше чувство преданности и благодарности, чем любви и уважения.

Последние полгода прошли нервно и малоэффективно. Привыкшему к действию Грише было очень тяжело рядом с инфантильным, а порой и просто ленивым Юрой, который любил размеренный образ жизни и стремился все делать не спеша. В одном они были схожи – в страсти к мотоциклам и быстрой езде. Гриша достал для них обоих одинаковые спортивные байки «Судзуки-Р1» красного цвета, приобрел однотонные кожаные костюмы и шлемы под цвет железных коней. Начиная с майских праздников, они старались везде ездить лишь на мотоциклах. Во-первых, это позволяло быстро передвигаться по городу и области, минуя страшные пробки, а во-вторых – избегать проверок на дорогах и скрывать лица от камер видеонаблюдения, которых становилось в столице все больше и больше. Так как Тополев находился в федеральном розыске, то эти меры предосторожности были отнюдь не лишними.