Психопатология обыденной жизни. О сновидении

Жанр: Классики психологии / Психоанализ / Психотерапия

Автор

Страниц

Год

2022

Зигмунд Фрейд - гениальный врач-психиатр и создатель теории психоанализа. Его имя известно всем, даже тем, кто никогда не открывал его работы. Великий австрийский ученый, благодаря своим исследованиям, изменил представление о влиянии полового инстинкта на психику и развитие общества.

Теория Зигмунда Фрейда о бессознательном и сексуальном влечении как главной движущей силе отдельной личности и общества даже поныне вызывает противоречивые мнения в научной среде. Однако невозможно отрицать огромный вклад, который учение Фрейда о психоанализе внесло в развитие всей мировой психологии.

Одной из интересных работ Зигмунда Фрейда является "Психопатология обыденной жизни". В ней он рассуждает о психическом механизме забывчивости. Каким образом все наше хорошо известное забывается или заменяется новым? Почему фамилии соседей и названия улиц могут быть заменены на созвучные? И как воспоминания детства могут быть замещены "похожими"?

В работе "О сновидении" Зигмунд Фрейд также затрагивает одну из своих любимых тем - анализ и разбор символики снов. В ней он исследует скрытый смысл сновидений и основные механизмы их формирования.

Для более детального ознакомления с исследованиями Зигмунда Фрейда рекомендуется обратиться к издательскому макету книги в формате PDF A4. Там можно найти все оригинальные тексты его работ и углубиться в мир психоанализа.

Читать бесплатно онлайн Психопатология обыденной жизни. О сновидении - Зигмунд Фрейд

Серия «Эксклюзивная классика»

Перевод с английского В. Желнинова

Психопатология обыденной жизни

Забывания, оговорки, нелепые действия, суеверия и ошибки

Теперь весь воздух чарами кишит,
И этих чар никто не избежит[1].
И. В. Гете. «Фауст» (часть II, действие 5)

Перевод выполнен по изданию 1929 г., расширенному и дополненному в сравнении с первоначальным вариантом 1901 г.

Глава I

Забывание имен собственных

В 1898 г. я поместил в «Ежемесячнике психиатрии и неврологии» небольшую статью «О психическом механизме забывчивости»[2]. Содержание этой статьи послужит отправной точкой более подробного обсуждения. На примере, взятом из моей собственной жизни, я подверг психологическому анализу чрезвычайно распространенное явление – временное забывание собственных имен – и пришел к тому выводу, что этот вполне повседневный и в целом лишенный значимых практических последствий вид расстройства психических функций (а именно, способности к припоминанию) допускает объяснение, выходящее далеко за пределы принятых мнений.

Психолог, которого попросят объяснить, почему столь часто мы оказываемся не в состоянии припомнить знакомое имя, довольствуется, скорее всего, замечанием, что имена собственные вообще подвержены выпадению из памяти более всех прочих элементов, составляющих наши воспоминания. Дополнительно психолог выдвинет ряд более или менее правдоподобных предположений в доказательство этого своеобразия собственных имен, однако вряд ли сумеет усмотреть в этих событиях какую-либо иную причинную зависимость.

Для меня поводом для более пристального внимания к забыванию собственных имен стали наблюдения за некоторыми частностями в поведении отдельных индивидуумов (разумеется, подобное встречалось и встречается далеко не во всех индивидуальных случаях без исключения). Под такими случаями я подразумеваю те, когда чье-либо имя не просто выпадало из памяти, но и припоминалось неверно. Попытки вспомнить имя, ускользнувшее из памяти, приводят на ум другие – подставные, если угодно – имена; мы немедленно опознаем эти имена как ошибочные, но они упорно возвращаются и проявляют величайшую навязчивость. Сам процесс, который должен вести к воспроизведению искомого имени, тем самым как бы слегка видоизменяется и обусловливает своего рода подмену имен. Мне представляется, что указанное изменение вовсе не является произвольной игрой психики, что оно проистекает из неких правил, которые возможно выявить и которые подчиняются определенным закономерностям. Иными словами, я предполагаю, что подставляемое имя (имена) состоит в известной связи с позабытым именем; если эту связь удастся обнаружить, мы сможем, хочется надеяться, пролить свет на обстоятельства забывания имен.

В упомянутой статье я рассматривал в качестве примера имя того художника, кисти которого принадлежит фреска «Страшный суд» в соборе итальянского города Орвието[3]. Вместо искомого имени – Синьорелли – на ум упорно приходили два других – Боттичелли и Больтраффио, причем я сразу понимал, что эти подставные имена ошибочны и отвергал их, а когда мне назвали правильное имя, я признал его без малейших колебаний. Стремление установить, под какими влияниями и в силу каких ассоциаций воспроизведение имени Синьорелли оборачивалось ложным припоминанием имен Боттичелли и Больтраффио, привело меня к следующим выводам.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: