Все жанры Все авторы
«Моисей» Микеланджело - Зигмунд Фрейд

«Моисей» Микеланджело

Страниц

20

Год

2010

В данной статье ярко прослеживается рационалистический подход знаменитого психоаналитика Зигмунда Фрейда к искусству. В своих рассуждениях Фрейд не поддается эмоциональному переживанию художественных произведений без понимания того, что их вызывает. Особое внимание Фрейд обратил на скульптурную композицию "Моисей" Микеланджело. Он относился к этой работе как к любимому ребенку, проводя в церкви перед статуей несколько недель. Все это время он не только изучал каждую деталь скульптуры, но и зарисовывал ее. Постепенно Фрейд достиг понимания образа Моисея, которое отважился выразить в анонимной статье. Однако, только гораздо позднее эта работа была упомянута в контексте психоанализа.

Перед Фрейдом большинство критиков объясняло позу Моисея его намерением напасть на поклонников золотого тельца. Однако, Фрейд не согласен с такой интерпретацией и утверждает, что Моисей овладел своим гневом и в конечном итоге решил сесть, чтобы не разрушить скрижали Завета. Существует мнение, что образ Моисея имел глубокий эмоциональный смысл для Фрейда, связанный с его переживаниями по поводу судьбы психоаналитического движения, которому угрожал раскол. Подобно Моисею, Фрейд также стремился к сдержанности и сохранению целостности своих идей.

Добавленная информация: Для Фрейда "Моисей" Микеланджело был не просто произведением искусства, а объектом медитации и глубоких размышлений. Возможно, своеобразная связь между образом Моисея и судьбой психоанализа была источником вдохновения для Фрейда и его работ в этой области. Таким образом, рациональный подход Фрейда к искусству и его способность искать глубокие смыслы и понимания в художественных произведениях делают его вклад в психоанализ исключительным и уникальным.

Читать бесплатно онлайн «Моисей» Микеланджело - Зигмунд Фрейд

Хочу сразу же оговориться, что я не большой знаток искусства, скорее дилетант. Часто я замечал, что содержание художественного произведения притягивает меня сильнее, чем его формальные и технические качества, которым сам художник придает первостепенное значение. Для оценки многочисленных средств и некоторых воздействий искусства мне, собственно, недостает правильного понимания. Я должен сказать это, чтобы обеспечить себе снисходительность читателя в оценке предпринятого в данной работе опыта анализа.

И все же произведения искусства оказывают на меня сильное воздействие, в особенности литература и скульптура, в меньшей степени живопись. Я склонен, когда это уместно, долго пребывать перед ними и намерен понимать их по-своему, то есть постигать, почему они в первую очередь впечатлили меня. Там, где мне это не удается, например в музыке, я почти не способен испытывать наслаждение. Рационалистическая или, быть может, аналитическая склонность во мне противится тому, чтобы я был захвачен художественным произведением и не сознавал, почему я захвачен и что меня захватило.

При этом я обратил внимание на кажущийся парадоксальным факт, что именно некоторые из великолепнейших, потрясающих творений и остаются темными для нашего сознания. Они вызывают восхищение, перед ними чувствуешь себя поверженным и при этом не ведаешь, в чем же состоит их притягательная сила. Я не настолько осведомлен в данной области, чтобы знать, заметил ли кто-нибудь, кроме меня, эту особенность и не утверждалось ли ранее каким-либо специалистом по эстетике, что именно эта беспомощность нашего сознания и обусловливает наивысшую степень воздействия творений искусства на человека. Я с трудом допускаю необходимость такого условия.

И не потому, что у знатоков или любителей искусства могло не найтись соответствующих слов, чтобы восславить такое произведение искусства. У них таких слов более чем достаточно. Но, как правило, перед таким шедевром мастерства каждый из них говорит что-то свое, и, уж конечно, никто из них не поможет простому смертному постичь тайну этого шедевра. По моему глубокому убеждению, в наибольшей степени нас захватывает лишь замысел художника, насколько ему удалось воплотить его в произведении и насколько он может быть понят нами. И понят не только рациональным путем; мы должны вновь почувствовать те аффекты художника, особое состояние его психики, то, что стимулировало его к творческому акту и вновь воспроизводится в нас. Но разве нельзя разгадать замысел художника, облечь его в слова, как, например, другие факты душевной жизни? Может быть, великие творения искусства и не нуждаются в специальном анализе? И все же произведение должно допускать такой анализ, коль скоро оно является воздействующим на нас выражением намерений и душевных движений художника. А чтобы понять замысел, необходимо в первую очередь выявить смысл и содержание того, что изображается в произведении искусства, то есть истолковать его. Таким образом, я допускаю, что такое произведение нуждается в анализе, и лишь после этого становится понятным, почему я испытываю столь сильное впечатление. Я также надеюсь, что аналитическая работа не ослабит нашего впечатления, получаемого от творения искусства.

Вспомним «Гамлета», шедевр Шекспира, написанный более 300 лет тому назад

Вам может понравиться: