Могила Густава Эрикссона

Хотелось в рай, да чтоб без сдачи,

А вышло – мордой в окоём.

Сыграй нам, сёгу, на сякухачи,

А мы с братками подпоём.

Б.Г.

ГЛАВА 1. ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ.

Принято у теперешних модных писателей начинать свои новые творения хлёстко и агрессивно. Так, чтобы с первых слов завладеть вниманием читателя и заявить со всей прямотой – это не просто новая книга, это новое слово в отечественной словесности. Да что там новое слово, нет – новая концепция. Ну, например, «Народ в уральской деревне, где я родился, был настолько суров, что первые нематерные слова я услышал в армии от нашего прапорщика». И ты захвачен. И ты с самого начала и до самого конца неотступно следишь за повествованием о человеке героической судьбы. А может быть и совсем не героической судьбы, а какого-нибудь сентиментального чмо, прекрасно осознающего весь ужас происходящих в мире перемен и ту фатальность, которую эту перемены несут ему. И вот он осознаёт весь этот ужас и всю эту фатальность, но поделать с этим ничего не может, а предпочитает детей воспитывать посредством походов по горным рекам и пения Визбора у костра. И уже потерпев полное жизненное крушение он остаётся самим собой и, тем самым, одерживает великую моральную победу сразу над всем. Но дело даже не в победе, а в том, чтобы хлёстко и агрессивно начать и захватить.

Вот и я хотел начать так же. И даже начало придумал.

– Самуил Яковлевич, ви можете сказать за свою жизнь в двух словах?

– Могу, Фима, могу…

– Таки и?

– За чито?!

Но, поскольку я не имею никакого отношения к великому народу и к его не менее великому юмору, да и вообще с юмором у меня дела обстоят неважнецки, то придётся начать моё повествование буднично и прозаично, тем более что речь идёт о банальной жизни обычного человека.

Чем мне только не приходилось зарабатывать на жизнь, когда я вышел на пенсию. А на пенсию я засобирался на шестом году моей славной работы в качестве начальника оперативно-розыскной части окружного управления, после того как меня тряханул инсульт, и ровно через год после моего знакомства с микроинфартом. А надо сказать, что микроинфарта я в 14-м году совсем не почувствовал, а инсульт в 15-м был неизбежен, как крушение мирового империализма, при том, чем занималась моя ОРЧ. Организованные разбои, уличные грабежи, квартирные кражи, кражи автомашин, мошенничества в области приватизации недвижимости и ещё всякая более мелкая фигня далее по списку… Короче, что бы не случалось на территории моего богоспасаемого округа, – всё доставалось мне, а у меня под рукой было всего пять отделений и четыре непосредственных начальника, трое из которых – законченные подонки. Поэтому спал я часа по четыре в день, а выходных у меня просто не было. И инсульт мне тот светил, как торжественная клятва пионера у портрета дедушки Ленина.

И хотя человек я самый что ни наесть заурядный, всё то у меня не как у людей. И этот инсульт тоже. Обычно люди моего возраста после таких штук либо превращаются в полуовощей, либо становятся постинсультниками, которые всю свою оставшуюся жизнь делятся секретами своего чудесного выздоровления и ведут здоровый образ жизни. Когда же меня увезли в наш госпиталь на Войковской, я лежал и наслаждался тишиной и тем, что не надо ничего раскрывать, решать проблемы, разруливать ЧП по личному составу, что-то кому-то докладывать. А главный кайф был в том, что мой телефон заткнулся и я мог спокойно засыпать.