Почти новогоднее…
Переживём еще один денёк,
переползём еще один рубеж?
Пусть не случился с нами рагнарёк,
но кажется, мы застреваем меж
блаженным сном и явью прошлых бед,
забытых всуе, вверенных богам,
которых ни в душе , ни в небе нет.
Что ни мольба – плевок до потолка.
Что ни зима, один и тот же снег
и днем сурка встречаем новый год.
Но кто-то улыбается во сне,
летает и как будто бы живёт.
И этот кто-то кажется родным
до боли в межрёберье, до седин.
И этот кто-то в целом тоже мы,
но почему-то он всегда один…
Одиночество
озябли шторы в октябре
открытой форточки
и глупо смотрят на стене
друг в друга фоточки
глотая пыль, скрипит кровать
о прошлом песенку:
"…вставать, вставать, пора вставать…”
О, так же бесит то!
четыре тапочка в углу
дуреют мороком,
а тишина стекает в гул
шального города…
и где -то между простыней
всего забытого
зависла я вчерашним днем,
ничейным идолом.
Речь не о нас…
Речь идет обо мне, если речка без дна
и земля пуповиной обвита.
Если краем подушки надежда видна,
что гвоздями к рассвету прибита.
Речь идет о тебе, если строем носки
направляются пиву навстречу.
Если заяц в полёте бифштексом застыл,
а икра бутербродами мечет.
Речь идет не о нас в коридорах весны,
в свете фар и в простуженных окнах.
Не о нас и паук над могилой висит
как живой, но прикинувшись дохлым.
Речь совсем не идет.. Ходит Солнце к Луне
над кроватью вчерашнего счастья.
МУки слов нам теперь непонятны вдвойне -
ты ко мне бессловесно причастен.
Спасение
Растрачено последнее тепло.
Октябрь дышит в мутное стекло,
И грустью пишет. /Вряд ли – ремесло…
Скорей – проклятье…/
Замёрзшим дням потеряно число.
Остыл мой дом пустой… И, как назло,
Мне недоступно, что б меня спасло -
Твои объятья…
И что бы я ни делал, всё зазря…
Гранитный камень – сердце октября…
Мне остаётся /честно говоря/ -
Лишь притворяться.
Скрестить несмело пальцы за спиной,
И слушать ветра песни /жалкий вой…/
Хвалить седое небо, снег стальной,
Скакать паяцем,
Где сквозняки по комнате снуют,
Где одиночество нашло себе приют,
И пьёт меня, как охлаждённый брют
На новоселье…
Скучает город по тебе. Скучаю я.
И мы, дождей солёных не тая,
Как чуда ждём тебя, любовь моя.
Ведь ты – спасенье.
ВнутреннеЕ / Carpe diem
И однажды, вдруг, – раз – наступает такой момент,
Когда признак живого тебя – это боль в спине.
И победы твои – не в репостах несчётных лент,
А в поли́тых домашних цветах на твоём окне.
Щит и шлем – на стене, спят доспехи в углу горой
/Атрибуты характера, силы, со злом борьбы…/
Кресло. В кресле – вчерашний сидит герой…
Так сегодня твой сделан внутренний выбор был.
Нет, не то, чтоб измучился весь и иссяк, или постарел,
Просто дико устал находиться всегда лишь там,
Где не видно конца архиважным потокам дел
И борьбе этой вечной… Вернулся к своим цветам.
Чайник свистнет, впустив ароматы целебных трав,
Подпоёт ему плеер, в котором бессмертно – Цой…
Где-то там, далеко, всё, что истина, все, кто прав…
А ты здесь. Закрываешь глаза.И находишь, что ты…
Живой.
НЕУЯЗВИМОЕ
Пишу из вечного, ледяного ”всегда всё сложно”,
Здесь каждый скрытен, неразговорчив и осторожен,
Ведь ветры ищут тепло, друг за другом снуют под кожей,
Найдут – и сразу доносят о том своему главарю.
Он восседает важно на мерзком, холодном троне,
Он губит души – в один момент, по хлопку ладоней,
И наблюдает жадно, как каждое сердце стонет
