Кланы в постсоветской Центральной Азии

Рецензенты:

доктор политических наук, профессор С.Я. Лавренов

кандидат исторических наук, зав отделом Центральной Азии и Казахстана Института стран СНГ А. В. Грозин

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

© Д.А. Рекк, В. Г. Егоров, 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

Актуальность проблематики, связанной с клановыми сообществами, обусловлена новым, в сравнении с советским периодом, их качеством – способностью встраиваться в современный политический процесс и активно влиять на политическую повестку и процедуру принятия решений.

Кроме того, в сравнении с досоветскими и советскими современные кланы претерпели существенную трансформацию, во многом изменившую их традиционный облик, основу которого составляли родоплеменные, жузовые, земляческие и другие отношения. Новой доминантой, определяющей содержание клановых связей, является иерархия, обусловленная потенциальной возможностью агрегирования статусной ренты, в свою очередь, зависящей от удаленности от вертикали центральной власти. Приобретенное в постсоветский период новое качество кланов универсально для большей части постсоветского пространства[1]. Кланы с указанными характерными признаками стали неотъемлемым атрибутом российского политического ландшафта[2].

Помимо обретения универсальности, заслуживающей исследования в контексте политического реформирования всех постсоветских независимых государств, кланы не только не утрачивают, но, напротив, в известной степени наращивают политический потенциал в республиках Центральной Азии, что, безусловно, требует особого внимания к изучению этого социального феномена.

Как и любой другой феномен, кланы и клановые сообщества не статичны. Причем глубокая трансформация характерна не только их внутреннему содержанию, но и их месту и роли в социальной организации в целом и в политическом процессе в частности. Не-тривиальность кланового феномена проявляется в исследовании его конструктивного и негативного социального потенциала, определении перспектив в ходе дальнейших преобразований общества, механизмов интегрирования или купирования негативных проявлений клановых структур в политическом процессе азиатских постсоветских республик. Одним словом, дальнейшее изучение места и роли клановых сообществ в политическом процессе центральноазиатских новых независимых государств остается академически значимым и практически востребованным.

Типология кланов раскрывается концептом латентных групп/ латентных сил, имеющих потенциал политического влияния, но не проявляющих себя в легальных институтах и практиках. Имея историко-культурные корни и в то же время объединенные общими интересами и политическими предпочтениями, кланы не могут быть идентифицированы как конъюнктурные объединения. Правильнее определять кланы гибридными латентными группами, сохраняющими традиционные черты и характеристики, опосредованные современной политической реальностью.

Кланы можно определить как герметичный неформальный институт интеграции и рекрутирования элит, основанный на отношениях родства, кумовства, землячества, ориентированный на достижение статусных привилегий и иерархизированный по потенциалу социального ресурса.