Пока смерть не разлучит нас

ГЛАВА 1. Не все браки заключаются на небесах

Свадьба задалась у всех кроме невесты. Знаки недвусмысленно намекали, что мне следовало подхватить юбки и умчаться галопом в густой туман.
С рассвета зарядил дождь и не просто легкая морось, а настоящий ливень! По стеклянному куполу храма святых обещаний скатывались неопрятные ручейки. Всегда считала, что начинать новое дело в непогоду – дурная затея, но три сотни гостей, собравшихся на наш с Гидеоном Анкелем венчальный обряд, явно не разделяли этого во всех отношениях здравого утверждения.
Зал, как и положено, украсили традиционными анатиями. Золотые венчики испускали яркий навязчивый аромат, в воздухе кружилась мерцающая пыльца. Если бы выдался солнечный день, то от красоты даже обрядник потерял бы дар речи, но шел дождь. А у меня, вероятно, единственной женщины в Эсхарде, во время обряда неожиданно обнаружилась аллергия на анатии. С гордо поднятой головой я шагала к венчальной чаше и мечтала о мелочах, недоступных невесте: чихнуть, сморкнуться в кружевной платочек (можно в тряпочку) и самую малость… сбежать с собственной свадьбы.
Гидеон по случаю венчания сменил светский костюм на традиционные эсхардские одежды. В остальном выглядел, как обычно: платиновые волосы причесаны волосок к волоску, руки сцеплены за спиной, от ледяной статуи отличает только вежливый интерес в синих глазах. В общем, истинный эсс. Дети у нас наверняка получатся такими же беленькими, бледненькими, родовитыми и магически одаренными.
– Моя дорогая Аделис, вы бесподобны в венчальном наряде, – произнес он с едва заметной улыбкой и поцеловал мне пальчики. Руки у него тоже были, как у ледяной статуи – холодные.
– Благодарю, – фальцетом, с трудом сдерживая чих, промычала я в ответ.
За спиной прокатилась волна затухающих восхищенных шепотков, а потом заговорил обрядник.
– Возлюбленные богами, – начал он, – вы пришли в храм по собственной воле…
Подозреваю, в этом зале только служитель не знал или делал вид, будто не знал, что о нашем с Гидеоном Анкелем браке договорились родители еще в то время, когда я лежала в колыбели и не имела возможности протестовать. Не представляю, как эсса Анкель, его матушка, решилась взять «кота в мешке». Вдруг будущая невестка выросла бы страшненькой или вместо девушки с синими глазами эссы им бы досталась зеленоглазая, как риорка?
Почему на собственной свадьбе мне пришло в голову думать о Риоре, родине всех негодяев, паршивцев и мерзавцев?!
Я перестала слушать и сосредоточилась на том, чтобы не шмыгать текущим носом, по крайней мере, не очень громко. Интересно, если заморозить злосчастные цветы, то я почувствую себя хотя бы половинкой человека?
– А теперь опустите руки в воду венчальной чаши, – объявил служитель богов.
Золотую посудину наполняла черная жижа, покрытая глянцевой пленкой, и в ней отражался храмовый свод. Я покосилась на будущего мужа. С каменным лицом он решительно погрузил пальцы в священную миску. Даже мускул на лице не дрогнул, и кадык от нервического напряжения не сократился. Всегда считала, что мужчины волнуются во время обряда ничуть не меньше женщин, но Гидеона Анкеля родили с заглушкой, запирающей любые эмоции, кроме недовольства. И то выражалось едва заметным поджиманием губ.
Светлые боги, если вы не хотите, чтобы я вышла замуж за кусок айсберга и превратилась в мать маленьких синеглазых «сосулек», то самое время что-нибудь предпринять. Предлагаю обрушить потолок.