Генрих VIII и шесть его жен. Автобиография Генриха VIII с комментариями его шута Уилла Сомерса

Жанр: Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература / Исторические любовные романы

Автор

Страниц

800

Год

2024

Генрих VIII - могущественный и эгоистичный монарх, чья история известна многим. Его деяния вызывают недоумение и удивление: он осмелился вступить в конфликт с папой римским, основал свою собственную церковь и взял в жены шесть женщин, двух из которых отправил на плаху. Он проявил крайнюю жестокость, казнив своего друга, и не остановился на этом - монастыри были разграблены, а дочери Генриха VIII остались в тени, недостаточно признанные им. Своему чревоугодию монарх с потворством, стараясь удовлетворить себя любыми способами. Однако, великолепный и монументальный роман Маргарет Джордж переворачивает ситуацию и представляет нам историю Генриха VIII с точки зрения самого монарха, дополненную юмористическими комментариями его шута и верного придворного Уилла Сомерса. Сочетание исторических фактов и художественных приемов позволяет автору подчеркнуть не только мощь и эгоизм монарха, но и его человеческие качества - страхи, сомнения и семейные проблемы. Маргарет Джордж раскрывает перед нами одновременно ужасную и трогательную сторону этой истории, показывая нам Генриха VIII во всей его сложности - грозного и жалкого, любящего и жестокого, щедрого и несправедливого.

Читать бесплатно онлайн Генрих VIII и шесть его жен. Автобиография Генриха VIII с комментариями его шута Уилла Сомерса - Маргарет Джордж

Margaret George

THE AUTOBIOGRAPHY OF HENRY VIII: WITH NOTES BY HIS FOOL, WILL SOMERS

Издательство Азбука^>®

* * *

Пролог

Уильям Сомерс – Кэтрин Кэри Ноллис

Кент, Англия. 10 апреля 1557 года

Дорогая Кэтрин.

Я умираю. Вернее, близится мой смертный час – тут есть легкая (хоть и неутешительная) разница. А именно: умирающий уже не может писать письма, в то время как осознающий неизбежность скорой своей кончины еще способен взяться за перо. Что и доказывает сие послание. Милая Кэтрин, не спешите возмущаться и протестовать. Мы давненько не виделись (сколько уж лет минуло с тех пор, как вы отправились в изгнание в Базель). Сейчас вы не узнали бы вашего старого знакомца. Я и сам-то нынче с трудом узнаю себя, когда опрометчиво разглядываю собственное отражение, – подтверждая сим, что суетность живет в нас едва ли не до последнего вздоха. Себялюбие мы обретаем чуть не с колыбели и не расстаемся с ним до гробовой доски. И вот я, успешно и прибыльно для себя высмеивавший перед государем кичливых придворных, нынче сам поддался известному людскому пороку и пялюсь в зеркало тщеславия. И на меня оттуда таращится незнакомый старикан бесспорно непривлекательной наружности.

Но мне ведь стукнуло четверть века, когда ныне покойный король Гарри (тогда еще в расцвете молодости) приблизил меня к себе. А минуло уж десять лет с тех пор, как он покинул сей мир, и именно последние дни его пребывания на земле подвигли меня на сие письмо. Позвольте перейти прямо к делу. Вам известно, что я никогда не отличался чрезмерной чувствительностью. (По-моему, как раз эта черта и нравилась Гарри во мне более всего, поскольку сам он являлся образцом неисправимой сентиментальности.) Мне хочется передать вам небольшое наследство от вашего отца. Я знал его достаточно хорошо, даже лучше, чем вы сами. Он был замечательным человеком, и, полагаю, его крайне не хватает даже прежним его недругам.

Что до меня, то я мирно живу в кентской деревушке. Она находится достаточно далеко от Лондона, и это в некоторой степени защищает меня от ложных обвинений, однако расстояние до столицы не столь велико, чтобы я не услышал о наветах против иных придворных особ. В Смитфилде запылали очередные очистительные костры, вероятно, до вас уже дошли сведения о том, что там поджарили Кранмера, Ридли и Латимера[1]. Как же Мария, должно быть, ненавидела Кранмера! Припомните те времена, когда ей приходилось торчать рядом с ним на религиозных церемониях, особенно на таких, к примеру, как… крещение Эдуарда, где ее буквально вынудили нести Святые Дары! Любезный Кранмер – уступчивый духовный наставник Генриха. Если и был в нашем кругу сомнительный кандидат для мученичества, так это именно он. Мне раньше казалось, что сей смиренник начисто лишен совести. Теперь я понимаю, как ошибался. Известно ли вам, что сначала он в своей типичной манере отрекся от протестантства, а потом – о чудо! – от своего же отречения? Это могло бы показаться забавным, если бы не смертоносные последствия.

Но как же удачно, что вы и сторонники ваших… убеждений заранее почуяли дым костров и благоразумно убрались из Англии подальше. Я задам вам вопрос, понимая, что вы не сможете ответить на него, да еще в письме, если надеетесь когда-нибудь вернуться на родину. А именно: насколько вы сочувствуете протестантскому вероучению? Вам известно, что покойный король никогда не числил себя приверженцем этой доктрины и оставался убежденным католиком, хотя поссорился с папой, отказавшись признать верховную власть Рима. Ловкий ход, впрочем у Гарри были свои причуды. В дальнейшем сын его, Эдуард, почтительный юный ханжа, стал протестантом. Но не таким исступленным, как анабаптисты. А вы одобряете их крайние взгляды? Если одобряете, то в Англии вас не поймут, разве что Елизавета сядет на трон и тогда соизволит пригласить вас ко двору. Вам лучше осознать это и не тешить себя напрасными надеждами. Однако придет время, и вы снова ступите на британскую землю, если не будете поддерживать анабаптистов или прочих неумеренных еретиков.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: