Посттравматическое стрессовое расстройство. Пособие для самоподготовки

В ранних публикациях симптоматика посттравматических стрессовых расстройств обозначалась как «солдатское сердце», «сердечно – сосудистый невроз», «невроз боя», «операционная» или «боевая усталость», «посттравматическое реактивное состояние», «железнодорожный синдром спинного мозга» (F.E. Erichsen., 1866), «синдром напряжения» (М. Hamilton, 1972), «военный невроз» (A.Oppenheim, 1889), «травматический невроз» (Л.О. Даршкевич, 1916; Е. Блейлер, 1920; О.Бумке, 1928), «травматические неврозы войны» (A. Kardiner, 1941), «невроз испуга» (E. Kraepelin, 1923), «психогенные реакции военного времени» (Г.Е Сухарева, 1943), «неврастенический психоз» (Г.Е Сухарева, 1945), «реактивный психоз» (НИ. Фелинская, 1965), «посттравматическое реактивное состояние» (М.О. Гуревич, 1949), «постреактивное развитие личности» (В. А. Гиляровский, 1943; 1946; О.В. Кербиков,1955;К.Л. Иммерман, 1970).

Наиболее распространённым термином, которым определялись психические расстройства у комбатантов был термин «военный невроз»

Военный невроз (war neurosis). Травматический невроз, связанный с переживаниями во время войны. Симптоматика невротических состояний этого типа сходна с таковой при травматическом неврозе – самоотчужденность, социальное одиночество, раздражительность, повторяющиеся сновидения и внезапно возникающие образы, воспроизводящие пережитые события, выраженная тревога. Основным катализатором (или стрессором) обычно выступает смертельная опасность. Подобные переживания типичны для участника боя – индивид оказывается в ситуации, когда спасение и выживание представляются ему маловероятными. Другие оказываются свидетелями внезапной, непредвиденной смерти товарища, насильственного разрушения привычной среды обитания, на основании чего прогнозируют собственную близкую кончину.

При рассмотрении посттравматических симптомов часто упускают из виду «подъем», переживаемый в пылу боя. Он аналогичен «подъему» при использовании наркотиков и даже превышает последний по интенсивности. Пациенты жаждут этого «подъема», и воспроизводящие ситуацию образы могут служить цели повторного переживания.

У пациентов, переживших столь острую и сильную психическую травму, нередко наблюдаются трудности в межличностных отношениях. Они часто провоцируют драки и допускают иные нарушения, воспроизводя тем самым в миниатюре схватки, в которых участвовали. Поступая так, они часто вновь переживают «подъем», но чувствуют также неодолимое чувство вины и стыда. Подобные явления влияют на возникновение чувства измененной Самости.

Основные проявления данного расстройства были отмечены Кэглем после Первой мировой войны, а в дальнейшем уточнены Гринкером, Кардинером и другими во время и после Второй мировой войны. Попытки отнести расстройство к структуре и функциям личности и объяснить симптоматику с точки зрения защит, обретений и соматизации не были вполне успешными, хотя Гринкер указывал, что «реакция индивида на стресс несет на себе колорит его предшествующей личности» (с. 729), но при этом «независимо от того, сколь силен, здоров и устойчив человек, если он был вынужден пережить стресс, превысивший его индивидуальный порог, военный невроз одержит верх» (с. 731).

Фрейд указывал, что в этиологии неврозов провоцирующая причина и невротическая предрасположенность (конституция плюс инфантильный опыт) дополняют друг друга. Тот, кто в силу своей конституции и инфантильной фиксации предрасположен к неврозу, среагирует активацией инфантильных конфликтов даже на малейшие затруднения, и поэтому у него возникнет невроз. У индивида с меньшей предрасположенностью тоже может возникнуть невроз, но при тяжелых жизненных обстоятельствах. Существует этиологический континиум, на одном конце которого реальная провоцирующая причина практически не имеет значения, на другом – играет решающую роль.