Все заново, или На новый лад

На дворе спало лето (спало или стояло? Нет, все-таки спало, ведь была ночь). Кругом было тихо. Настолько тихо, что можно было услышать, как похрапывают лошади, стоя в барской конюшне. Изредка лаяли от скуки собаки, а может, жаловались друг другу о чем-то, с тоскою глядя на беззаботно сверкающие в небе звезды. Но кроме как их самих больше никто не мог услышать их лай потому, как все в селе давно спали. А месяц, который, к слову сказать, был еще совсем молоденький, пристально следил за шаловливыми звездами, никак не желавшими слушаться нового командира. Хотя нет, кажется, в одной покосившейся избушке еще горел свет. Почуяв неладное, юный месяц заглянул в окошко. Непорядок! В избе была по крайней мере дюжина ребятишек! Был там и хозяин избушки – дед Матвей. Какая досада! Месяц от огорчения плюнул. На дворе ночь, а у них сна ни в одном глазу! Ребятишки, открыв рты, слушали деда Матвея – мастера сказывать сказки. Ах, какие он рассказывал сказки! И про храбрых богатырей, и про прекрасных царевен, и про страшного Кощея Бессмертного, и про Бабу Ягу, и еще много других замечательных сказок он знал. Но сегодня это была не просто сказка. Это была Сказка о сказках. Месяц прислушался. В тишине он услышал неспешный голос деда:

У Лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью Кот Ученый

Все ходит по цепи кругом;

Идет направо – песнь заводит,

Налево – сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит;

Там на неведомых дорожках

Следы невиданных зверей.

Избушка там на курьих ножках

Стоит без окон, без дверей;

Там лес и дол видений полны;

Там о заре прихлынут волны

На брег песчаный и пустой,

И тридцать витязей прекрасных

Чредой из вод выходят ясных,

И с ними дядька их морской;

Там королевич мимоходом

Пленяет грозного царя;

Там в облаках перед народом

Через леса, через моря

Колдун несет богатыря;

В темнице там царевна тужит,

А бурый волк ей верно служит;

Там ступа с Бабою Ягой

Идет, бредет сама собой;

Там царь Кощей над златом чахнет:

Там русский дух…там Русью пахнет!

И там я был, и мед я пил;

У моря видел дуб зеленый;

Под ним сидел, и кот ученый

Свои мне сказки говорил.

Пока месяц заслушался рассказом деда Матвея, звезды принялись скакать с места на место. Когда же он опомнился, они уже весело прыгали по ночному небу, создав всеобщую неразбериху. Месяцу пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить развеселившихся звезд. Наконец, каждая встала на свое место, и ночное небо успокоилось. А в избушке дед Матвей к тому времени закончил свой рассказ, и ребята стали просить рассказать еще что-нибудь. Но у деда было строгое правило – не больше одной сказки за вечер, поэтому он принялся тушить лучину. И тут самый младший из ребят спросил: «А Змей не зайдет к нам в дом?» – «Нет, он не сможет зайти, если во дворе есть черная собака. А наш Черныш – самая черная собака во всей деревне», – ответил Матвей. «Но у него есть белое пятнышко на пузе». – «Авось, Змей ночью то и не заметит»,– дед хитро прищурился. Тут ребята разразились взрывом хохота. А в дальнем углу кто-то хмыкнул. Хмыкал Максим – высокий, стройный красавец с зелеными глазами и черными как смоль волосами. Надо сказать, что для своего возраста (а ему было пятнадцать) он был ну уж очень серьезен, и даже чуточку высокомерен. Тут же надо бы сразу добавить, что рос он без родителей, оттого то и был непокладист. Поговаривали, что мать его, Василиса, сгинула в лесу, а отец, обезумев от горя, долго искал ее и однажды ночью, оставив еще маленького Максима у бабки Еремеевны, пошел в тот самый лес и уже не вернулся. Оттого то и рос Максимка дикаренком и никого к себе близко не подпускал. И все же был у него один друг – Ваня. Как сошлись эти двое, никто не мог понять. Иван вырос в большой семье. Помимо него еще было два старших брата и младшая сестра Капитолина. Капа была сущим сорванцом, все детство носилась с мальчишками, играла в казаков разбойников, а кукол она не признавала. Но в последнее время она все больше слонялась одна и лишь издалека посматривала на товарищей детства.