Зал фей

Не подлежит сомнению истина: чтобы началась одна история, другая должна закончиться. Эта история начинается с последнего выхода на сцену миссис Фолбрайт, по совести говоря, на редкость неприятной, сварливой и жадной старушки. К счастью, в нашем повествовании эта почтенная дама появляется уже после своей неожиданной кончины, лежащая молча, как ей и полагается, в неприлично роскошном гробу, – ее внук и единственный наследник расстарался.

Достоинства последнего пристанища миссис Фолбрайт громким шепотом обсуждали две ее ближайшие подруги, пока викарий, ежась под холодным ноябрьским дождем, с трудом выдавливал из себя добрые слова в адрес покойницы.

– Кистей могло бы быть и поменьше, – ворчала сухопарая дама в порыжевшем черном плаще – его надевала на похороны еще ее давно почившая матушка.

– Вот именно, как будто мы хороним епископа! – Низенькая толстушка едва могла сдержать завистливый вздох. – Впрочем, чего еще можно ожидать от Бартоломью? Уж поверьте, он растранжирит все свое наследство за каких-нибудь полгода, а то и меньше!

– Полагаю, ему хватит и трех месяцев, – кивнула подруга и неодобрительно взглянула на викария – пора бы уже заканчивать церемонию, пока кто-нибудь не подхватил простуду и не последовал за миссис Фолбрайт. – Дорогая Пейшенс откладывала каждый пенни.

– И могла бы отложить еще, если бы ее труды не были так внезапно прерваны, – многозначительно заметила полная дама.

– Да, смерть порой бывает внезапна, даже, осмелюсь сказать, чересчур внезапна, – вторая леди зябко передернула костлявыми плечами.

– Говорят, доктор Хаддон сделал все, что мог…

Тон толстушки явно противоречил ее словам, и тощая дама несколько раз энергично кивнула, так, что капюшон сполз ей на плечи, подставив дождю редкие седые букли.

– Вот только нам с вами никогда не узнать, так ли это, – заявила она, почти не понижая голос. – Болтают, что доктор Хаддон уже не проявляет такого внимания к пациентам, как в прежние годы, когда он только начал практику и должен был заслужить свою репутацию. И слишком часто доверял смешивание лекарств своему ученику, этому бестолковому Чарли! Мы уже говорили об этом третьего дня с миссис Хилл: кто знает, что он там намешал для миссис Фолбрайт, и не благодаря ли его средству Бартоломью может теперь позволить себе выпивать и играть в карты больше прежнего! Не зря же доктор Хаддон пообещал ей изготовить новое лекарство, да так и не успел это сделать…

Викарий, наконец, угомонился, и могильщики резво принялись опускать гроб в раскисшую землю. Прихожане оживились, предвкушая скорое окончание церемонии и поминальный завтрак, от которого ожидали обилия, соответствующего роскоши заказанного Бартоломью гроба.

И только стоявшие за спиной старых сплетниц две дамы в темных накидках и одинаковых шляпках с вуалью не торопились вслед за остальными.

– Теперь ты видишь, что натворила! – прошипела одна из них, резко стряхивая капли с зонтика. – Репутация твоего отца почти погублена, пациенты могут отказаться от его услуг, и все из-за твоей глупости! Неужели ты все еще веришь, что Бартоломью женится на тебе теперь, когда у него достаточно денег, чтобы уехать в Лондон и выбрать себе в жены настоящую леди?

Вторая дама, вернее, чуть полноватая девушка лет семнадцати, чье расстроенное личико надежно скрывала вуаль, жалобно шмыгнула носом.