Сегодня Океан развлекался! Огромные волны, самозабвенно вздымались и с грохотом падали. Белый песок лишь подчеркивал серую сталь бушующей стихии. Сливаясь с кромкой прибоя, песок и океан искрились на солнце. Казалось, что огромные волны поглощают собою Остров. Они вдребезги разбивались об отмель, и вода с шипением устремлялась в глубь песчаного пляжа. На самой кромке волны носились крабы. Они резво убегали от шипящего потока, внезапно замирали, а затем быстро закапывались в мокрый песок. Более солидные особи, чуть поодаль, обсуждали в компании собратьев последние новости. Они были настороже и в любой момент готовы были спрятаться от ворон и орлов в своих норках.
Рама* сидел на песке и смотрел на это буйство стихии. Надо заметить, что подобное волнение довольно редко случается в этой части мира.
– Даже Великий Океан никогда не переступает своих границ! Видимо, где-то далеко идет шторм, – решил Рама. – Все как в жизни. В одном месте происходит, в другом откликается. Закон сообщающихся сосудов.
Остров казался крошечной точкой, вокруг которой вздыбился Океан. На острове царило полное спокойствие и некая удивительная мистическая тишина. Рокот прибоя гудел мощным набатом, но это лишь подчеркивало состояние безмятежности и глубокого покоя. В центре Острова, в виде гигантского конуса, возвышался действующий вулкан. Он изредка выбрасывал вверх облачка дыма. Перекур в любой момент мог прерваться грозным рыком бога смерти Ямы*. Рама часто поднимался к кратеру, бросал вниз камешки и разговаривал с духом вулкана. Беседы шли долгие и обстоятельные. Иногда вопрос Рамы повисал на многие дни и месяцы. Было непонятно, почему вулкан медлит с ответом.
– Наверное, просто спит от старости, – размышлял Рама.
Однако вулкан ничего не забывал и, спустя время, начинал беседу с прерванного диалога. Иногда Рама, шутки ради, будил вулкан, переходя на Ясный* язык общения. Вулкан просыпался и, подчиняясь законам мироздания, волновался. Из жерла валил черный дым, выбрасывались пепел и комья раскаленной лавы. За подобные шутки отец строго отчитывал сына, объясняя закон сохранения энергии и степень ответственности при работе со стихиями.
Буйная тропическая растительность по мере восхождения в горы менялась на хвойные кустарники и деревья. Казалось, что остров вобрал в себя и тропики, и средние широты.
Сидя на песке и созерцая прибой, Рама внутренне готовился к одному из самых главных экзаменов своей жизни. Его время пришло! Он должен выйти из тени. Состояние перехода тревожило и одновременно манило. Хотелось заглянуть на несколько лет вперед и понять: кто он там есть? Его жизнь всегда была подчинена строгой внутренней логике, приходящей свыше. Он с раннего детства чувствовал на себе давление обязательств высшего порядка. Он был призван в это время и место кем-то очень древним, мудрым и могущественным.
– И когда это я их взял, обязательства? Зачем? Да и почему я? – спрашивал он себя. – Для чего мне во все это ввязываться? Может, я просто буду счастливым человеком, празднующим жизнь? Зачем мне Большая Игра? Отыщу Ситу*, наплодим детей и, как все обычные люди, умрем в окружении внуков. Почему бы мне не быть вне игры? Я могу ведь и отказаться! Сколько жизней все это продолжается? А самое главное – зачем? Для чего мне суждено быть центральной фигурой на этой доске многомерных шахмат? Да и сколько уровней она имеет: три, четыре, девять?
